Убей когда сможешь

— Он спит, — ответила девушка. — Ему дали снотворное, он должен поспать.

— Когда он проснется? — спросил Альбер.

Медсестра посмотрела на него и пожала плечами. Альбер был взлохмаченным, небритым, в запачканной кровью одежде, глаза его были красными, взгляд горьким. Девушка взглянула на высокого, хорошо одетого курящего трубку господина. Один его вид действовал успокаивающе.

— Это неизвестно. Возможно, проспит до утра. Если вы решите подождать, в комнате для медсестер сможете выпить кофе.

— Я подожду, — сказал Корентэн.

— Я вернусь, — сказал Альбер.

Он шел быстрым, решительным шагом, куда девались его усталые, неловкие движения. Когда он исчез на лестнице, Корентэн подумал, что, вероятно, следовало спросить у него, что он опять задумал и куда идет. Комиссар надеялся, что Лелак направится домой. Очень надеялся, что он не преподнесет ему снова какой-нибудь сюрприз.

III

Альбер отправился в «Рэнди кок». Он знал, что, покуда доберется туда, коллеги-полицейские уже опросят свидетелей, и знал, что все скажут, будто ничего не видели. Коллеги прибыли, когда Бришо укладывали на носилки. По их решительным лицам было ясно, что они разорвали бы нападавшего на куски, если бы Альбер уже не пристрелил его, что они полны решимости найти его сообщников, если таковые были, и выяснить, в чем суть дела. Альбер знал, что они будут напористы, не удовлетворятся утверждениями свидетелей о том, что они-де ничего не видели, и был уверен, что в данном случае свидетели, очевидно, говорят правду. Ведь он и сам ничего не видел. Завтра допросят его, и он будет вновь и вновь повторять, что заметил только бегущую фигуру, услышал крик, а затем выстрелил. Ему не поверил Корентэн, почему же другие должны верить?

Он ехал обходным путем. Не намеренно, а потому, что ему была неизвестна эта дорога. Добрых двадцать минут вообще блуждал, пока не добрался до знакомого района. По крайней мере было время подумать.

«Что сказали Шарлю в том проклятом баре? Зачем он туда пошел, что и у кого хотел выведать, если из-за этого его решили принудить к молчанию? Не может это быть случайностью! У всего есть свой смысл».

Он остановился за углом, проехав немного дальше. Толпа уже рассеялась, но две полицейские машины еще были припаркованы у бара, коллеги вели допросы. Бар был открыт. Швейцара на месте он не нашел, наверняка всю ночь его заставят потеть в благодарность за то, что своим криком он спас жизнь Шарлю. Официант узнал Лелака, когда увидел, и испуганно попятился. Он вошел и наступила тишина: видимо, всем посетителям было известно, кто он и что сделал. Господи, что он наделал! Альбер овладел собой. Улыбнулся, и официант дрожащей рукой придвинул ему стул. Он не сел. Остановился возле этого мужчины средних лет и, ни капельки не наслаждаясь тем, что тот смертельно его боится, тихо спросил, с кем разговаривал Бришо, прежде чем уйти. Нельзя сказать, что его очень удивило, когда он услышал, что говорил Шарль с девушками. (Удивился лишь тому, что сам об этом не догадался.) Он прошел в глубь зала, зашагал по узкому коридору, постучал и, не ожидая ответа, вошел.

В другое время он бы смутился. В другое время некоторые извилины его мозга в продолжение всей беседы строили бы планы о том, как он расскажет о своем визите Бришо и Буасси. Но сейчас никакого смущения не было. Сейчас он видел в них врагов — они сидели в своих креслах, закутанные в халаты, из-под которых иногда выглядывали ноги, плечи; причесывали волосы и покуривали сигареты.

Ему не пришлось представляться. Они прекрасно знали, кто он, и глядели на него полными ожидания глазами.

— Я хотел бы выяснить… — начал было Альбер, но вынужден был прервать фразу, чтобы откашляться. Вынув из кармана носовой платок, он долго и неприятно кашлял, не в силах остановиться. — Прошу прощения, — сказал он.

— Я помахала ему рукой, — произнесла одна из девушек.

Альбер взглянул на нее. Это была восточная красавица, лишь теперь, увидев ее вблизи, он заметил, как она хороша. Изящная, стройная, но не худая. Однако самым прекрасным было ее лицо с полными губами и загадочными миндалевидными глазами.

«Что такой девушке здесь нужно?» — подумал Альбер.

— Я помахала ему, как Фанфарону, — сказала девушка, словно про себя.

— И его тоже убили, как Фанфарона.

Неожиданно она расплакалась. Остальные не шевельнулись. Альбер стеснялся подойти к ней поближе. Мысленно он ухватился за эту мысль. Неужели из-за этого убили Фанфарона? Из-за этого напали на Бришо? Такое предположение было все же логичнее, чем другие, о том, что кто-то наугад набрасывается на посетителей «Рэнди кока».