Убейте льва

Когда процессия проходит, толпа смыкается, люди снова начинают шуметь, барабанить и продолжают свой путь пританцовывая и напевая:

Говорю — не отступай,Бестиунхитран!

В Зеленом салоне дворца — с люстрой, мебелью и гобеленами в стиле ампир, приобретенными обожавшим аристократизм губернатором елизаветинской (точнее, испанско-изабельской) эпохи, — сидят мистер Хамберт X. Хамберт, сэр Джон Фоппс и мсье Жупен, послы соответственно Соединенных Штатов, ее Величества королевы Великобритании и Франции, покуривая сигары «партага», предложенные им шефом протокола.

В аудиенц-зале Бестиунхитран принимает депутатов, пришедших сообщить ему о поправке, внесенной ими в Конституцию. Дубинда берет слово:

— Сеньор президент, теперь вы вольны выдвинуть свою кандидатуру.

Маршал, изображая некоторое смущение, беспомощно разводит руками:

— Но я так устал, ребята.

Мордона, видя, как рушатся его надежды, сидит с кислым видом.

За окном слышатся крики и пение. Чучо Сарданапало, министр общественного благосостояния и комендант дворца, упрашивает Бестиунхитрана:

— Выйдите на балкон, сеньор президент, народ хочет вас видеть.

На Главной площади одураченное простонародье нараспев скандирует в негритянском ритме:

Бестиунхитран,Ты нас не покидай,Нет-нет, ай-ай-ай,

Ты нас не покидай,Бестиунхитран!

На балконе Бестиунхитран льет слезы от волнения и благодарит за чествование. Выражая свою благодарность, он кивает головой в знак согласия, что вызывает взрыв ликования, и бесшабашная гульба продолжается.

Бестиунхитран покидает балкон.

В аудиенц-зале среди министров и депутатов стоит Мордона, не только понурый, как всегда, но совсем сникший. Бестиунхитран входит в зал, направляется прямо к Мордоне и крепко его обнимает. При этом говорит хриплым от волнения голосом:

— Прости меня, Агустин, но я не в силах им отказать. В следующий раз — обязательно.

Бестиунхитран отстраняется от Мордоны, который не отрывает глаз от ковра, смотрит с умилением на других, с сочувствием — на Мордону и выходит за дверь в коридор, ведущий в его личный кабинет.

Здесь Бестиунхитран преображается. От растроганности и собранности не остается и следа, он поспешно огибает массивный письменный стол, отталкивает кресло, заходит за свое скульптурное изображение и открывает дверь в туалет, попутно расстегивая пуговицы.

В Зеленом салоне скучают послы, вперив взор в пустоту. Шум падающей воды выводит их из задумчивости. Они навостряют уши, выпрямляются и, когда открывается дверь, с любопытством поворачивают головы в сторону входящего.

Бестиунхитран под затухающие всплески устроенного им водопада появляется на пороге, оправляя штаны и любезно улыбаясь:

— Сеньоры, я к вашим услугам.

После приветствия он усаживается в кресло, несколько более высокое, чем те, в которых сидят послы.

Мистер Хамберт X. Хамберт, плотный и льстивый, расточающий улыбки и пошлые остроты, лезущий из кожи, чтобы казаться симпатичным малым, заговаривает первым:

— Мои здесь присутствующие коллеги и я пришли сообщить вам, что нашим правительствам весьма по нраву ваше дальнейшее пребывание у власти, ибо там считают вас правителем, не знающим себе равных.

— Премного благодарен, — говорит Бестиунхитран.

Сэр Джон Фоппс, сухонький старичок, не понимающий по-испански и глухой, мило улыбается Бестиунхитрану и одобрительно кивает, искренне желая, чтобы то, что сказал Хамберт X. Хамберт, совпало с тем, что желал бы выразить он сам. Мсье Жупен, округлый и лысый, со стойкой укоризной во взгляде, не проявляет никаких эмоций и не сводит глаз с борзых собак на гобелене. За двадцать лет пребывания на посту посла в индейских землях ему так и не удалось вступить с кем-нибудь в речевое общение, благодаря убеждению, что коль скоро французский является языком дипломатов, то не имеет смысла утруждать себя освоением другого языка.

— Что касается Закона об экспроприации и Аграрной реформы, которые вы намерены провести в жизнь, дорогой маршал, — продолжает Хамберт, показывая зубы в широчайшей улыбке, — мы против них не возражаем, поскольку они никоим образом не ущемляют интересы иностранцев и не помешают Пончике выполнять взятые на себя обязательства в отношении наших правительств, не так ли?

— Именно так, мистер Хамберт, — говорит Бестиунхитран, слегка улыбаясь и глядя в глаза каждому из визитеров, дабы не было сомнений в его искренности.

Англосаксы благосклонно улыбаются Бестиунхитрану. Жупен буркает по-французски:

— Bien![1]

Глава IV. Личная жизнь

Сальвадор Простофейра — в кепи автомобилиста и в «палм-бич»-куртке с чужого плеча, — зажав под мышкой портфель, копается в груде дохлых рыбешек и отыскивает самую маленькую. Он сначала ее ощупывает — достаточно ли мясиста? Потом смотрит ей в слепые глаза и наконец обнюхивает. Довольный результатом обследования, кладет рыбку на прилавок, где торговец ее потрошит, чистит и заворачивает в газету. Простофейра вынимает деньги и кладет сверток в портфель, рядом с угольниками и сонатой Шуберта.