Убеждение

Перед смертью она говорила Косте, что ему придется учиться в гимназии. И однажды, когда ей стало полегче, привела сына сюда, с их хутора, с противоположной окраины города, чтобы Костя взглянул на свою школу. Старое здание, низенькое и длинное, с крохотной будочкой наверху, где болтался, позванивая жалобно, колокольчик, казалось совсем невзрачным. Оно походило более на паровую винокурню, чем на храм науки, однако именно в нем ютилось созданное еще при царице Екатерине училище, которое позже стало именоваться Новгород-Северской гимназией. Ученики — общим числом до четырехсот — набирались из разных губерний Малороссии и селились по квартирам. Для жителей небольшого Новгород-Северского эти приезжие панычи были источником хорошего дохода — в иных домах жили по шесть, семь, а то и по десять квартирантов.

Костя и раньше, когда гулял с мамой, встречал на улицах шумных гимназистов. Они всегда казались ему слишком бойкими и непонятными. И сейчас, сидя в классе, он не чувствовал себя равным в их среде. Многие были гораздо старше по годам, прошли здесь и ад и чистилище поветового, то есть уездного начального училища, и к моменту, когда попали в гимназический рай, успели вон как вымахать: сидят в третьем классе чубатые да усатые. Были среди них старательные зубрилы — эти лепились поближе к учителям, усердно отвечали на вопросы. А беспечные бездельники восседали на задних скамьях, куда едва долетал голос учителя, и занимались там, чем хотели, — вырезали из березовых наростов трубки, играли в карты, просто спали. Через зал был вход в учительскую — когда кто-нибудь из учителей проходил, ученики вставали; это мешало занятиям.

Нет, не приглянулась Косте мрачная школа! И тоскливо смотрел он за окно, мечтая о блаженной минуте, когда отпустят его с уроков на свежий воздух…

Он возвращался домой по высокому берегу живописной Десны. На пяти холмах-кручах раскинулся Новгород-Северский. В русских летописях этот древний город упоминается с двенадцатого века. В отличие от Новгорода Великого его именуют иногда Малым. Путь Кости лежал с восточной окраины города на западную мимо брамы — так здесь все называли триумфальную арку, воздвигнутую в честь Екатерины, когда-то проезжавшей мимо этих мест в Крым. За густыми деревьями слева тянулись глухие стены Спасо-Преображенского монастыря, а узенькая уличка выводила к центру, где среди нескольких каменных двухэтажных зданий и приземистых торговых рядов возвышался собор. Дорога ныряла в заросшие кустарником овраги и снова взлетала на кручи. Оставляя за спиной деревянную Никольскую церквушку в Загрядье, Костя, наконец, попадал на Покровщину. Здесь стоял их дом. Окруженный тенистыми липами, дубами и фруктовым садом, был он не столь уж велик, но в соседстве с хозяйственными строениями выглядел молодцевато-весело.

По четыре версты вышагивал Костя каждый день, пока добирался от дома до гимназии. Он любил эти прогулки. Нередко задерживался на берегу красавицы Десны, садился где-нибудь на пригорке и глядел, как спокойно несет река свои воды на юг. На другом, низком берегу широко расстилались зеленые заливные луга, плавно уходящие к темно-синим лесам на горизонте.

Преданиями старины овеяна здесь каждая пядь земли. С этих самых круч в 1185 году спускался князь новгород-северский Игорь Святославович, уводя за собой дружину в неудачный поход на половцев, о чем поведал нам автор «Слова о полку Игореве». И место, где стояла княжеская крепость, до сих пор называют Замком Игоря. Не только царствующая Екатерина Вторая побывала тут, но еще ранее и Петр Первый. Гетман Мазепа почему-то именно в Новгород-Северском вздумал совершить свое предательство, да разгадал Петр его коварный замысел и, упредив гетмана, занял город. Местные жители охотно показывали дом на Кляшторе, близ Успенского собора, где царь провел несколько дней у сотника Журавки. А еще веком ранее здесь же, в Спасо-Преображенской обители, соседствующей с гимназией, жил Гришка Отрепьев, который четыре лета спустя появился перед городскими стенами с войском польским как самозванец Димитрий, претендент на престол московский. Упорно защищались тогда горожане, поднятые воеводой Басмановым, но поляки овладели городом и разорили его…

Будоражили, волновали Костю рассказы из далекого прошлого. Завороженный героическими видениями, смотрел мальчик с высоты на излучину Десны, на прилепившийся к высокому берегу тихонький деревянный городок, на маленькую его пристань, где обычно грузились пенькой или камнем две-три баржи. Этого дикого камня — песчаника здесь видимо-невидимо; в плешинах между травяными островками на склонах холмов повсюду проступает белесый мергель или белоснежный мел, что придает пейзажу особую просветленность, мягкость тонов и красок. Да и вообще — куда ни взглянешь — радует глаз тонкая красота природы, ласковая и спокойная, нежная Десна, город в садах, густо заросшие овраги с прохладой ключевых источников, сочная луговая даль заречного раздолья.