Девушка умолкла; в это время я расстегнул ее джинсы и позволил им сползти вниз по ногам.
– Прошло шесть лет с момента моей последней исповеди.
Освободившись от части одежды, она оседлала меня.
На мгновение я закрыл глаза, опустив руки на ее задницу, и вернулся назад в Часовую башню, в то время, когда все еще не полетело к чертям и я все еще был счастлив.
– Я… – Бэнкс прижалась ко мне бедрами. – Не знаю, с чего начать. Я нервничаю.
– Так много грехов накопилось?
Услышав ее смех, я улыбнулся.
– Ладно, позволь помочь тебе. – Я сжал ее в объятиях. – Ты часто думала обо мне на протяжении этих шести лет?
– Да, – шепотом призналась она.
Сжав ее тело, я ощутил гладкую кожу и кружевную ткань трусиков.
– Некоторые мысли были хорошими? – поинтересовался я.
Бэнкс подалась вперед прильнула ко мне грудью. Касаясь моих губ, она произнесла:
– Да.
Внизу живота словно разгоралось пламя. Я ощущал ее тепло, отчего член все сильнее упирался в ткань брюк.
– Ты трогала себя, думая обо мне?
Дыхание девушки стало прерывистым. Медленно покачивая бедрами, она терлась о мою плоть. Я почувствовал, как Бэнкс кивнула.
Подняв ладонь, я звонко шлепнул ее по ягодице.
Взвизгнув, она дернулась и отстранилась.
– Эй!
Бэнкс погладила место удара, но я взял ее руку и положил обратно себе на плечо.
– Это весьма неприлично, – продолжил я. – Итак, что ты использовала – вибратор, подушку?
Девушка взволнованно вздохнула.
– М-м, свою… свою руку.
Я шлепнул ее еще раз, а затем крепко поцеловал, заглушив ее крик. Поглаживая саднящую точку, почувствовал, как она постепенно расслабилась.
– Тебе понравилась прошлая ночь? – поинтересовался я.
– Да.
Очередной шлепок.
Охнув, Бэнкс резко приблизилась ко мне.
– Кай…
– Я тебе нравлюсь?
Часто и прерывисто дыша, она вцепилась в мои плечи.
– Да.
– Сильно нравлюсь?
– Да! – воскликнула девушка.
Зарычав, она схватила меня за подбородок и осыпала его поцелуями.
– В тебе просыпается голод, крошка?
– Да.
На сей раз Бэнкс застонала и начала усерднее тереться о мой член.
– Ты когда-нибудь лгала мне? – спросил я тихо.
Она замерла, и я шлепнул ее дважды – этой реакции было вполне достаточно для ответа.
– Ай! – вскрикнула Бэнкс и сильнее прижалась ко мне.
– Я тоже умею вести грязную игру. – Приподняв и развернув девушку, я дернул ее трусики вниз. Затем сбросил свой пиджак, расстегнул ремень и достал свой член, ощутив незначительное облегчение. А потом вновь притянул ее к себе.
– Это называется «обратная поза наездницы», крошка, – прорычал я ей на ухо. – Держись.
Я подтолкнул Бэнкс вперед. Она тихо вскрикнула и ухватилась за маленький бортик под перегородкой спереди. Удерживая ее за бедро, второй рукой я направил свой член. Обнаружив, насколько влажной она была, ввел головку, затем качнул бедрами вверх, одновременно насаживая ее на себя, и вошел одним быстрым движением.
Девушка жадно втянула воздух, а я застонал, запрокинув голову назад.
Она пискнула, ее мышцы сжались, словно удерживая член внутри.
– О боже, – сдавленно прошептала Бэнкс.
Сжав волосы в кулаке, я оттянул ее голову назад, вышел и вновь глубоко проник в нее.
– Глубже и быстрее, – застонала она.
Теперь я трахал ее по-настоящему, все быстрее и жестче. Бэнкс, держась за бортик, который использовала в качестве точки опоры, отвечала на мои толчки.
Именно этого я хотел. Хотел всегда, с момента нашей первой встречи. Мне
Столько лет я ощущал себя беспомощным, мог есть, спать, гулять или говорить лишь по команде. Выйдя из тюрьмы, я перестал чувствовать себя человеком. Мне казалось, что я хуже животного. Меня лишили всего. Боясь последствий, если я злился, проявлял грубость или жестокость, то старался копить все внутри, потому что дал себе обещание больше никогда не возвращаться в то место. Я никогда не стану прежним, потому что, попав за решетку, уничтожил частицу своей души и практически погубил родителей.
Освободившись, мысленно я по-прежнему остался в заключении; жил, словно робот, чтобы не совершать ошибок. Но мне отчаянно хотелось хоть что-нибудь почувствовать. Я хотел сопротивления и притяжения, хотел бороться, трахаться и снова подчинить весь этот гребаный мир себе.
Я хотел брать.
Зажмурившись, я упивался многообразием ощущений, которые порождала во мне Бэнкс. Я отпустил ее волосы и провел ладонями по ягодицам. Жаль, что здесь было темно, мне бы хотелось увидеть, осталась ли ее кожа красной после порки.
Теперь, ухватившись за бедра девушки, я просто сдерживался: она взяла инициативу на себя, прижимаясь и скользя вверх-вниз по моему члену.
– Эй, Кай! – крикнул кто-то. – Йоу, ты где?
Уилл.
Твою мать.
Бэнкс охнула, и я зажал ей рот рукой. Не выходя из нее, поднялся со стула.
– Ш-ш-ш, – прошипел я ей на ухо, заставив замолчать. Прижав Бэнкс к стене, я раздвинул ее ноги шире, стянул с себя рубашку и, крепко ухватив девушку за талию, продолжил совершать резкие толчки.
Вдруг рядом раздался голос Алекс:
– Бэнкс!