Убиение Андрея Киевского. Дело Бейлиса – "смотр сил"

– издание и безплатное распространение литературы, отрицающей ритуальные убийства, травля экспертов обвинения, угрозы им и сотрудникам правоохранительных органов, протесты против суда над Бейлисом с тысячами подписей видных деятелей, демонстрации, студенческие бойкоты;

– давление "международной общественности": выпуск за границей открыток, бронзовых медалей с изображением Бейлиса; коллективные протесты зарубежных ученых, дипломатические демарши российским властям, расторжение российско-американского торгового договора под давлением "Американского еврейского комитета" и многое другое;

– последующее насаждение лживой интерпретации обстоятельств дела и результатов процесса Бейлиса в научной и справочной литературе, повсеместное хищение из библиотек литературы, правдиво освещающей эту тему;

– физическое уничтожение евреями в 1918–1919 гг. всех целенаправленно захваченных свидетелей по делу, сотрудников суда и прокуратуры, полицейских чинов, министров юстиции и внутренних дел.

Все эти факты также являются разоблачениями некоей могущественной силы, стремившейся любыми способами во что бы то ни стало выгородить обвиняемого и скрыть правду. Все это в совокупности можно тоже считать косвенным доказательством ритуального убийства, ибо для защиты простого еврейского приказчика не стали бы организовывать истерическую всемiрную кампанию и приглашать самых дорогостоящих знаменитых адвокатов.

2. "Комитет защиты Бейлиса" требует "ритуального" обвинения

"Комитет защиты Бейлиса" пригласил О. Грузенберга в качестве главного защитника Бейлиса именно по той причине, что «у него был специфический опыт, так как Грузенберг имел отношение к знаменитому делу еврея Блондеса, обвиненного в убийстве христианской девочки для получения крови в ритуальных целях» [384], – вспоминал Марголин. Блондес, несмотря на наличие улик и свидетелей, был в конце концов оправдан благодаря усилиям Грузенберга, поэтому его приглашение на Киевский процесс «явилось признанием его заслуг в делах такого рода»

[385].

Марголин при этом подчеркнул, что «в соответствии с установившимся прецедентом в предыдущих ритуальных процессах, в первом обвинительном акте [в начале 1912 года] ничего не говорилось о ритуальном характере убийства Ющинского. Бейлис был обвинен в жестоких пытках и убийстве в целях извлечения крови... вместе с двумя неустановленными личностями» [386].

Но этот вопрос о "ритуале" совершенно очевидно читался между строк хотя бы по характеру ран на теле жертвы, по установленному способу медленного убийства с перерывом для источения крови (в теле ее не оказалось) и по времени убийства – накануне еврейской "пасхи". И первым естественным побуждением еврейских лидеров было – замолчать, гордо игнорировать все эти факты и подозрения как очередную попытку "возрождения мракобесия".

Так, активный деятель сионистского движения В. Жаботинский, сразу же после ареста Бейлиса, демонстративно заявил в статье "Вместо апологии" (1911), что оправдания евреев в невиновности в таких делах безсмысленны:

«Их [еврейских защитников] доводы так же однообразны, как обвинения противной стороны. Одно и то же из века в век. Сначала доказывается, что еврейская вера воспрещает употребление крови: затем идет доказательство, что самые знаменитые ритуальные процессы всегда кончались торжеством истины, оправданием невиновных и посрамлением клеветников. И толпа этих доводов не слушает... На перечень оправдательных приговоров отвечают: жиды подкупили суд [387]. На перечень текстов, запрещающих употребление крови, отвечают: значит, есть еще один текст, который разрешает, и его-то вы нам не хотите процитировать...

Вот уже несколько лет, как евреи в России плотно сидят на скамье подсудимых. Это не их вина. Но вот что безспорно их вина: они себя держат, как подсудимые. Мы все время и во все горло оправдываемся... Доколе? Скажите, друзья мои, неужели вам эта канитель еще не надоела? И не время ли, в ответ на все эти и на все будущие обвинения... просто скрестить руки на груди и громко, отчетливо, холодно и спокойно, в качестве единственного аргумента, который понятен и доступен этой публике, заявить: убирайтесь вы все к черту? Кто мы такие, чтобы пред ними оправдываться, кто они такие, чтобы нас допрашивать?..