Убийства единорога

— Конечно, но я тем не менее сел в самолет. Разумеется, меня могут попросить уйти в отставку, если они нажмут на нужные кнопки, — радостно усмехнулся Г. М., — но пока что я здесь. Во время полета я сидел и думал. Я знал, что не получу помощи от французской префектуры. Но у меня была теория. Прежде всего мне следовало связаться с вами, девочка, чтобы узнать ваши инструкции, — поэтому я последовал сюда с Марселем. А теперь, когда меня едва не утопили за мои старания, я узнаю, что у вас нет никаких инструкций, которые могли бы мне помочь! Ни одной нити! Ни одного ключа! — Г. М. злобно засопел. — Что же нам теперь делать? Конечно, если моя первоначальная идея была неверной…

Я задумался.

— Мы можем создать оборонительный союз изгоев, но мы здорово застряли на старте — во всяком случае, что касается охоты за Фламандом. К примеру, вам известно, что Рэмсден этим вечером летит из Марселя в Париж? И что Фламанд угрожал лететь тем же рейсом?

Г. М. разглядывал свои руки. Ему приходилось сдерживать мимику, и лицо его одеревенело, дабы скрыть тот факт, что первую партию он проиграл.

— Нет, неизвестно, — ответил он. — Думаете, я бы погнался за вами в эту глушь, зная, что самолет должен приземлиться в Париже вскоре после моего отъезда оттуда?

Эвелин подперла рукой подбородок.

— Значит, если его не задержала гроза, он уже прибыл в Париж. А мы застряли в грязи в нескольких десятках миль от поля битвы и… Что это?

Мотор самолета затарахтел еще ниже и громче. Г. М. выключил свет и посмотрел в окно.

Сначала мы не могли ничего разглядеть. Звук внезапно прекратился, — очевидно, мотор выключили. Потом в нескольких сотнях футов над лугом справа от нас и в нескольких сотнях ярдов от тополей вдоль дороги вспыхнули два луча света с обеих сторон кабины самолета, который кружил над лугом, совершая вынужденную посадку.

— Я подумывал, что Фламанд может пойти на подобный трюк, — промолвил Г. М. — Позаботиться, чтобы этот самолет никогда не долетел до Парижа.

— Вы имеете в виду… — начала Эвелин.

— Угу. Меня бы очень удивило, если бы это оказался не самолет рейса Марсель-Париж, задержанный грозой или какими-то махинациями, с Джорджем Рэмсденом, Гаске и Фламандом на борту. — Г. М. щелкнул пальцами в темноте. — Карты раскладываются сами собой! Я собираюсь сыграть в покер с Гаске и Фламандом, не зная, кто есть кто. Надеюсь только, что самолет не разбился.

Он не разбился. Посадочные огни описали последний круг, нырнули за деревья и заскользили возле тополей, пока не остановились. Потом окна кабины вспыхнули желтым светом.

— Приземлился! — радостно воскликнул Г. М. — Ну что, отправимся к ним? Мне хочется взглянуть на этих невинных пассажиров.

— Даже если это тот самый самолет, что сомнительно, — возразил я, — вы же не думаете, Г. М., что Фламанд организовал поломку в воздухе, вынудив самолет приземлиться?

— Полагаю, вам лучше прихватить с собой пушку, которую вы украли, на случай неприятностей, — посоветовал Г. М. — Но я не думаю, что это дело рук Фламанда. Такое ему не по зубам. Скорее всего, возникли неприятности с мотором — вода в питательном шланге или еще что-нибудь. Пошли. Я не возражаю, если придется немного промокнуть ради доброго дела. Нет-нет, Марсель. Вы restez la и buvez le whisky, mon gars.[19]

Марсель поблагодарил его. Французский язык Г. М. в основном состоял из сленга парижских трущоб. Выйдя из машины, он отказался надеть цилиндр, заявив, что это подарок королевы Виктории, который не должен отсыреть. Спрятав его под пальто в сложенном виде, Г. М. накрыл голову носовым платком и заковылял вперед, являя собой самое странное воплощение британской респектабельности, какое когда-либо видели на французских дорогах. Я позаимствовал у Марселя фонарь, и, если не считать грязи, идти было легко. Мы прошли сквозь ряд тополей и двинулись через луг, границы которого скрывались в тумане. Слева от нас, вдоль берега реки, тянулась буковая роща, за которой виднелись огни.

Но наше внимание было приковано к приземлившемуся самолету. Его дверь была открыта, и собравшаяся возле нее группа людей горячо о чем-то спорила. Четверо отделились от группы и отошли налево. Когда они попали в поток света (салон самолета был освещен), мы увидели, что это трое мужчин и женщина. Остальные продолжали толпиться у двери. Г. М. напряг свой зычный голос, перекрикивая дождь.

— Алло! — окликнул он по-французски. — Это самолет из Марселя в Париж?

Слова вызвали более чем сенсацию. Все повернулись, и голоса смолкли, словно прихлопнутые крышкой. Пассажиры превратились в скрюченные силуэты, застывшие при звуке незнакомого голоса. Один из мужчин в униформе стоял на свету, падающем из двери, и я увидел, как его рука метнулась к карману.

— Да! — крикнул он в ответ, но голос его звучал неуверенно. — Кто здесь?

— Друзья. Английские туристы. С нами произошел несчастный случай.

Последовала еще одна пауза. Затем один из группы слева от нас — низкорослый коренастый мужчина — сделал несколько шагов вперед.