Убийства в Бэджерс-Дрифт

Барнеби снова произнес:

— Мистер Рейнберд, — и аккуратно дотронулся до него. Это прикосновение словно запустило какой-то механизм, и он начал тихонько подвывать. Он улыбался широкой безумной улыбкой. Это было такое же жестокое подобие блаженства, которое можно увидеть на лицах переживших землетрясение или спасшихся из горящего дома. Улыбка скорби и отчаяния.

Прошло почти двадцать минут, и наконец услышав:

— Господи боже… — Барнеби поднялся. В дверях стоял Джордж Баллард. В руке у него был маленький черный чемоданчик, он ошеломленно озирался по сторонам. — Что здесь происходит?

— Осторожнее, смотрите под ноги.

Доктор еще мгновение созерцал две фигуры со смесью жалости и отвращения, потом, внимательно глядя, куда ступает, направился к ним. Опустившись на колени, он аккуратно надрезал заскорузлый пурпурный манжет рубашки Дэнниса Рейнберда и высвободил его тонкое запястье.

— Он давно в таком состоянии?

— Мы прибыли сюда с полчаса назад. И я полагаю, еще как минимум полчаса до этого. Ты вызвал «скорую»?

— Угу. — Доктор посветил фонариком в зрачки Дэнниса. Тот даже не моргнул. — Они будут здесь с минуты на минуту.

— Мне необходимо поговорить с ним.

— Бога ради, Том, соображай, что говоришь. Он в кататоническом ступоре[40].

— Я понимаю. Ты не можешь дать ему что-нибудь?

— Нет. — Джордж Баллард поднялся. — Он постарался на славу.

— И долго это будет продолжаться?

— День. Месяц. Полгода. Никто не знает.

— А как раз это мне и нужно.

— Извини.

Сквозь тюль на окне Барнеби увидел, как подъехала «скорая» и почти сразу за ней — три полицейские машины. Из толпы послышался возбужденный шепот. Санитары «скорой», вероятно, привыкшие к жутким сценам за годы отскребания людей от асфальта, казались не настолько шокированными сценой, открывшейся им в гостиной «Транкиллады», как даже Барнеби или доктор Баллард. Пока один из них беседовал с врачом, другой пытался оторвать Дэнниса от матери. Он легонько потянул того за руку, но его пальцы настолько крепко вцепились в ее правое плечо и левую руку, как будто он держался за скалу, чтобы не свалиться в бездну. Санитар аккуратно один за другим разогнул пальцы. Голова миссис Рейнберд откинулась назад, держась на шее лишь на тонком лоскуте кожи. Тело завалилось на ковер. Подвывания Дэнниса стихли, потом прекратились совсем.

— Как вы думаете, он может идти?

— Давайте попробуем. Пойдем-ка, дорогуша.

Дэннис поднялся на ноги, вихляясь, как резиновый, но продолжая улыбаться. Его лицо, и так обычно бледное, теперь казалось вообще лишенным цвета.

— Можно его слегка почистить?

— Простите, — возразил Барнеби, — ничего нельзя трогать.

— Хорошо. Тогда мы пошли. — Втроем они покинули комнату, Дэннис доверчиво цеплялся за санитаров, как дитя. Барнеби вышел следом за ними. Толпа, ожидания которой более чем оправдались, громко заахала и в ужасе запричитала. Одна женщина проговорила:

— Представляете, а я-то хотела зайти к ним посмотреть шестичасовые новости!

— Вы можете собрать все, что на нем, в пакет? — спросил Барнеби. — Я пришлю кого-нибудь за ним.

— Хорошо.

Барнеби вернулся в гостиную. Там доктор как раз поправлял платье на трупе и стряхивал термометр.

— Ну и что скажешь?

— Ох… Я бы сказал, около часа. Полтора самое большее. — Он прикрыл грудь миссис Рейнберд, соединив разодранные куски платья. — У парня, видать, случилось настоящее помешательство.

— Я должен послать человека в больницу. Нельзя, чтобы Дэннис Рейнберд оставался один.

— Ну, Том, конечно, тебе лучше знать. Но уверяю тебя, он никуда не денется. И ничего с собой не сделает.

— Я не переживаю, что он с собой что-нибудь сделает. — Барнеби услышал, как в дом зашла группа полицейских экспертов. — Но он может сказать что-нибудь полезное для нас. Возможно, он даже что-нибудь видел. Он, должно быть, вернулся домой вскоре после того, как это произошло.

— Ты хочешь сказать?.. О! Я, похоже, поторопился с выводами. Но кто бы это ни сделал — Дэннис или не Дэннис, — он точно слетел с катушек.

— Он?

— Ну, — нахмурился доктор, — а кто может такое сотворить?

— То есть ты считаешь, что женщина физически на такое не способна?

— Физически, может быть… только если бы она сильно разозлилась. Но психологически, эмоционально… это другой вопрос. Это должна быть уникальная женщина, если она способна на такое.

Барнеби усмехнулся.

— Джордж, ты старый шовинист.

— Моя дочь говорит то же самое. Хотя, конечно, — он отступил в сторону, чтобы освободить место для фотографа, — убийц вообще нельзя назвать заурядными людьми.

— Не всегда. Лучше бы это было так. Тогда их оказалось бы гораздо проще ловить.

— Тело нашли здесь, сэр? — спросил фотограф.

— Подозреваю, что да, — откликнулся Баллард.

Барнеби кивнул.

— Я думаю, он просто поднял ее и держал. Не думаю, что он куда-то таскал ее. Здесь больше крови, чем где бы то ни было.

Доктор Баллард снова оглядел комнату и покачал головой.

— Сложно представить, что в человеке крови примерно девять пинт[41]. А ведь она далеко не вся вытекла.