Убийства в Бэджерс-Дрифт

— Да, с удовольствием. — Барнеби поцеловал жену. От нее приятно пахло освежающей зубной пастой и детским лосьоном, которым она пользовалась вместо увлажняющего крема. Он ощутил порыв благодарности. И сегодня, и в любой другой день, какими бы мрачными ни были рабочие часы, с приходом ночи он возвращался в лоно семьи. Он погладил Джойс по волосам, добавив: — И не только потому, что мне печально.

Глава 9

Это был замечательный день для свадьбы. К каменным аркам привязали гирлянды хмеля, перевитого плетями жасмина; каждую скамью украшали маленькие букетики в старинном стиле. Ограждение алтаря утопало в туберозах. Невеста в сверкающем атласе и пене кружев была поразительно хороша. Жених подъезжал к ней по проходу между скамьями на своей коляске. Когда он задержался у ступенек, ведущих в алтарную часть, она повернулась к нему, и ее лицо постепенно исказилось от ужаса. На его сильных плечах высился голый ухмыляющийся череп. Священник проговорил:

— О, возлюбленные мои…

Прихожане улыбались. Никто, казалось, не замечал ничего необычного. Зазвонили колокола. Они звонили, звонили… Звонили…

Барнеби пошарил рукой на прикроватной тумбочке. Найдя будильник, повернул его к себе циферблатом, вгляделся в стрелки. Господи, всего половина шестого. Он сдернул трубку с рычага.

— Барнеби. — Услышав ответ, он тут же проснулся. — Господи Иисусе!.. Балларда вызвали?.. Нет… сейчас буду.

Джойс заворочалась.

— Милый… Что случилось?

Он уже одевался.

— Надо ехать… не вставай.

Она с трудом села, поправляя подушки.

— Тебе надо позавтракать.

— Столовая открывается в шесть. Перекушу чего-нибудь там.

— Как ты считаешь, сколько времени она мертва?

Доктор Баллард прикрыл мраморный профиль Филлис Каделл одеялом.

— Ох… два… может быть, три часа. Она скончалась, скорее всего, рано утром.

Барнеби тяжело опустился на унитаз — единственный свободный предмет мебели в камере.

— Вот дьявол, Джордж, только этого нам не хватало — смерть в следственном изоляторе.

— Ну прости. — Баллард улыбался весьма радостно, учитывая время суток. — Воскресить ее для тебя я никак не могу. А вообще, исходя из того, что я слышал, ей там будет лучше. Ты не согласен?

— Не в этом дело. — Барнеби глядел на серый фланелевый куль. Он, конечно, понимал, что имеет в виду Баллард. Чего еще было ждать от жизни этой женщине? Боли и унижения публичного процесса. Долгих лет тюрьмы. Одинокой и никому не нужной старости. И все это время сознавать, что Генри и Кэтрин живут счастливо вместе в Тай-хаузе. И все же…

Дежуривший по изолятору сержант вошел в кабинет Барнеби и прикрыл за собой дверь так осторожно, словно она целиком состояла из стекла. Он только один раз поднял глаза на фигуру за столом, и этого раза оказалось достаточно. На протяжении всей беседы он упрямо глядел в пол.

— Ну что, Бэйтмен, докладывайте.

— Да, сэр. Я ни в чем…

— Если вы сейчас скажете, что ни в чем не виноваты, я заткну вам рот вот этим шкафом.

— Сэр.

— Давайте сначала.

— Ну вот, я принял задержанную, но не успел даже составить протокол о помещении под стражу, как она попросилась в уборную.

— Вы что, отпустили ее туда одну?

Бэйтмен откашлялся.

— Дело в том, сэр, что Брайли и Мак-Кинли в тот момент обыскивали двоих шлюшек, которых мы задержали в неположенном месте. Я послал с задержанной человека проводить ее до двери туалета…

— Превосходно, сержант! Блестяще. Он, наверное, смотрел за ней сквозь деревяшку, да? И что, ему удалось увидеть, что она собирается делать?

— Нет, сэр.

— Она взяла что-нибудь с собой в уборную?

Бэйтмен сглотнул, перестал смотреть в пол и уставился в окно.

— …Сумочку…

— Говорите громче! Я что-то начинаю плохо слышать.

— Сумочку, сэр.

— Поверить не могу. — Барнеби закрыл лицо ладонями. — Продолжайте.

— Вот… Я составил протокол… и повел ее вниз. Мы описали ее вещи, составили расписку. Я разместил ее в камере и принес ей чашку чая. Когда я совершал первый обход, она крепко спала.

— Так когда же она приняла таблетки?

— Наверное, с чаем. Она, видимо, спрятала их в кулаке, пока находилась в уборной. На ней был кардиган с карманом, и она держала в руках носовой платок. Когда я проверял содержимое сумочки… — дежурный заторопился, стараясь оправдаться, — …я увидел пузырек со снотворным, в нем еще оставалось несколько таблеток. Она даже спросила меня, можно ли ей принять одну. Она поступила очень умно…

— То, что она оказалась гораздо умнее вас, это несомненно.

— Естественно, если бы пузырек был пуст, я бы что-то заподозрил…

— Послушайте, одно то, что арестованная принесла их с собой в сумочке, должно было стать поводом для подозрений. Или вы считаете, что люди постоянно носят с собой снотворное, выходя из дома?

— Нет, сэр.

— Отправляясь в «Сейнсбери» или «Бутс»? Или в библиотеку? — Молчание. — Когда вы обнаружили, что она мертва?

— Во время третьего обхода, сэр. Это было почти в пять. Я заметил, что она не дышит. Я сразу же вызвал врача, но оказалось уже поздно.

— Согласен, если она не дышала, несомненно, было уже слишком поздно. Вам это сразу не пришло в голову?

— Да, сэр, — пробормотал сержант. На его лице застыла маска страдания и унижения.