Убийства в «Маленькой Японии»

– Уже на следующий день его отправили с каким-то важным поручением в Сендай. А ночью он повесился в номере отеля. Причем оставил подлинную предсмертную записку, в которой объяснял свой шаг отчаянием от бесперспективности собственной работы.

«Они не убивают в Токио».

– Самоубийство? Не похоже на человека, голос которого мы слышали в записи, – заметил я.

– Согласен, – кивнул Теджима. – Поступок совершенно не в его характере.

– А что случилось с информатором?

Лицо Теджимы исказила болезненная гримаса.

– Сразу после интервью он попытался укрыться в надежном месте, но его труп нашли уже через сорок восемь часов.

Глава сорок восьмая

Окончание рассказа Теджимы снова всколыхнуло во мне холодную волну страха. День ото дня Сога представлялась все более непобедимым врагом. Не приходилось сомневаться, что на раннем этапе становления «Броуди секьюрити» Джейку довелось пройти через нелегкие испытания, но все же я был почти уверен: ему никогда не приходилось вступать в противоборство со столь опасным и коварным противником, каким являлась Сога.

Чтобы обсудить все услышанное, мне, Ноде и Джорджу понадобилось уединенное место вдали от нашего офиса. Мы остановили свой выбор на «Конгоз» – малопосещаемом саке-баре, расположенном в одном из узких переулков Оканомицу, в лабиринте которого ориентировались только хорошо знавшие район люди. Даже многие опытные таксисты начинали плутать, попав в эту часть города.

«Конгоз» представлял собой типичный японский бар, его владельцем был бывший строительный рабочий. В дни своей молодости тридцать лет назад он экономил деньги из своей мизерной зарплаты и спал на голых досках в кишевшем тараканами приюте, пока не скопил сумму на покупку глинобитной хижины в районе, где когда-то вырос. Теперь ночевал в комнате над баром вместе с женой и двумя сыновьями, которым, как любил громогласно объяснять всякому Хейзо Нишикава – владелец бара, – он никогда не позволит таскать кирпичи на стройке. Но дела шли неважно. Дыры в обсыпавшихся стенах хозяин латал рекламой дорогих сортов саке, как латают старые джинсы. В баре насчитывалось пять шатких столиков, а за стойкой, тесно прижавшись плечом к плечу, могли разместиться еще человек восемь. Но был и шестой столик, установленный на отдельном возвышении в дальнем конце зала. Его-то мы и выбрали для беседы.

– Надеюсь, всем понятно, насколько опасно наше положение? – спросил я, опрокидывая в себя одним глотком вторую чашечку саке подряд.

Мы словно впервые увидели портрет противостоявшего нам чудовища в полный рост и от этого зрелища чувствовали себя контуженными. Причин для страха было предостаточно, но почему-то самое сильное впечатление на нас произвел факт, что мы вступили в схватку с тайной организацией, основанной сбившимся с пути самураем еще триста лет назад.

– Да, все гораздо серьезнее, чем я предполагал, – мрачно отозвался Нода.

– Насколько серьезнее? – уточнил Джордж.

В этот вечер хлипкие стены «Конгоз» дали нам ненадолго столь необходимое сейчас ощущение безопасности. Но стоило главному сыщику произнести свою фразу, как я почувствовал, что это приятное ощущение исчезло.

Нода пожал плечами:

– Мы слишком близко к ним подобрались. И чересчур много знаем.

В его голосе я уловил новые для меня нотки тревоги.

– Больше, чем знали твой брат и его друзья?

Нода отхлебнул от своей третьей порции дайгиндзе – действительно качественного саке, для которого используют рис, предварительно отполированный так, что он теряет треть своей величины.

– Они не знали ничего.

– Как, совсем ничего? – удивился Джордж.

– Почти ничего.

– И это стоило им жизней, – сказал Джордж, побледнев.

– Верно.

Утратив свой университетский лоск, Джордж испуганно посмотрел на меня. Чуть раньше он успел раскраснеться от выпивки, но теперь краска пропала с его щек. Блюдо с морскими гребешками и желтыми хвостами сашими так и оставалось перед нами на столе нетронутым. Джордж допил из своей чашки, потом налил нам всем еще и опустошил чашку снова. Этот сорт дайгиндзе пользовался спросом и производился только одним мастером, обитавшим на окраине Каназавы, но сегодня мы пили не для того, чтобы насладиться вкусом напитка.

– Тогда какого ж черта они отправились в Согу?

– Чтобы проверить догадку.

– То есть они поехали туда неподготовленными, и их жестоко покарали за это?

Нода угрюмо кивнул.

– Нам нужно снабдить тебя пистолетом, Броуди, – произнес он.

В Японии было принято одно из самых строгих в мире законодательств в отношении огнестрельного оружия. Запрещалось иметь при себе даже дамские пистолетики. Наказания предусматривались настолько серьезные, что только отчаянные сорвиголовы из якудзы решались нарушать закон. А потому реплику Ноды следовало понимать однозначно: опасность, какой мы подвергались, оправдывала риск угодить за решетку.

– А как же ты сам? – спросил я.

– Я могу воспользоваться нашей штатной «береттой».