Убийственное меню

Но Кароль не собирался скандалить. Он все еще пребывал в весьма приятном расположении духа, да еще и аппетит вроде снова прорезался. Привычно потянув носом — из кухни доносился весьма заманчивый запах, — он бросил в пространство, но не очень сердитым голосом:

— Буду есть!

Услышав это, Марина испытала не только облегчение, но и нечто похожее на торжество: выполнить пожелание мужа ей ничего не стоит в считанные минуты, недаром проявила предусмотрительность. К тому же супруг дал понять, что находится не в самом дурном настроении. Когда он в ярости, тогда даже не говорит, а как-то страшно шипит. Только вот неизвестно, удовлетворят ли его блюда, приготовленные на обед. Но заставить весь стол — не проблема. И вовсе не обязательно укладываться в две минуты, времени у нее достаточно, ведь мужу нужно умыться, переодеться… Может, и Юстина выйдет поужинать, хотя время настоящего ужина еще не наступило. Они с Юстинкой могут просто за компанию поклевать чего-нибудь.

Марина все точно рассчитала и успела выставить на стол кроме жаркого с макаронами несколько салатов, ветчинку, паштетик, маринованную селедочку, куриное заливное. Продолжая вытаскивать из холодильника и пристраивать на столе очередное блюдо, Марина несколько раз напоминала себе принятое решение: всячески демонстрировать любовь к мужу и заботу о нем.

Обилие блюд хозяина неожиданно разгневало. Все вкусно, все хотелось бы отведать, но это не в силах человеческих, вот и попробуй сделать выбор.

— Какого черта столько понаставила? — не выдержал он.

— Чтобы ты вволю поел, дорогой, — умильным голосом произнесла супруга.

Раздражение требовало выхода, и Кароль нашел новую придирку:

— А это обед или ужин?

— Как пожелаешь, дорогой, — соловьиным голосом пропела Марина, с трудом пристраивая на столе еще и сырник со взбитыми сливками. — Если хочешь, можем считать это горячим ужином с холодными закусками. — И, высунувшись в холл, позвала голосом, не терпящим возражений:

— Юстинка!

Затем с достоинством заняла свое законное место за столом.

Что-то в голосе тетки заставило Юстину без промедления спуститься и тоже сесть за стол, хотя есть еще не хотелось, к тому же девушка была занята интересной книгой.

* * *

Юстина прекрасно видела всю сложность взаимоотношений, сложившихся между тетей и дядей. С тревогой наблюдала, как с каждым годом они становились все хуже, и старалась держаться подальше от родственников, тем более что не могла решить, на чьей же она стороне. Умная девушка понимала, что добром это не кончится.

И теперь в простом, казалось бы, приглашении к ужину девушке почудился чуть ли не крик о помощи. Очень уж буйным воображением отличалась племянница, в считанные секунды она успела представить себе дядю с огромным ножом в руке, затем тетушку, замахнувшуюся на мужа блюдом с горячими макаронами, и, ворвавшись в столовую, так и замерла пораженная: оба спокойно сидели за ломившимся от яств столом. И тут же Юстина увидела в своем воображении третий вариант: дядюшка в ярости опрокидывает этот стол вверх ногами. Хотя нет, если и опрокинет, то лишь после того, как сметет все подчистую.

Марина заботливо пододвинула мужу жаркое:

— Дорогой, начни с горячего, пока не остыло.

— Так какая х-х-холера заставила тебя все выставить на стол? — яростно прошипел Кароль. — Держала бы на огне. Совсем с-с-спятила на старости лет!

И в пику жене положил себе на тарелку маринованную селедочку.

Юстина последовала его примеру. Селедку она чрезвычайно любила, да и есть не очень хотелось, можно было ограничиться каким-нибудь салатиком. Заявить, что не голодна, девушка не решилась. Тетка выглядела так, словно про себя считала до десяти, чтобы удержаться от взрыва, причем никак не могла решить, что идет после пяти — семь или четыре. Тем не менее она кротко проговорила:

— Ты прав, дорогой.

— Я всегда прав, — нормальным голосом сказал Кароль. — Ты что, еще не заметила этого?

Марина продолжала демонстрировать безграничную любовь к мужу, и ее показная кротость, как неумелый макияж, грубым слоем прикрыла ненависть и обиду.

— Заметила, давно заметила, как же. Сейчас отнесу в кухню и поставлю на газ. А ты пока закусочки, закусочки…

И она потянулась за сковородой. Муж в полнейшем изумлении глядел на свою неразумную половину. Да она ли это? Вместо того чтобы, как обычно, огрызаться и встречать в штыки любое его пожелание, проявляет ангельскую кротость, не льет слезы ручьем, покорно исполняет все его прихоти. А ведь если по правде, так на столе — просто роскошный ужин, другой бы на его месте плавился от счастья.

— Оставь, — коротко бросил он. — Знаешь же, как я люблю эти толстые макароны. А вино где?

Какое упущение! Надо же, о вине она и забыла. Бросила искоса взгляд на мужа, тот уже вплотную занялся селедочкой. Значит, немного водки. К мясу, разумеется, надо подать красное.