Убийственное совершенство

Наоми отошла от окна и снова села на диван, пытаясь осмыслить слова Детторе. Она почувствовала легкий голод. Хороший знак. Значит, ей уже лучше.

— Я хотела узнать вот что. Существует же риск отторжения плода — пятьдесят процентов. Если это случится, через какое время мы сможем повторить попытку? Или если вдруг у меня будет выкидыш позднее?

— Через шесть месяцев. Организму нужно полгода, чтобы оправиться после тех препаратов, что мы будем вводить.

— Те деньги, которые мы заплатили, дают нам три попытки. То есть три визита в клинику. Если все они будут неудачными, нам будет нужно заплатить еще?

— Я уверен, этого не понадобится, — с улыбкой уверил ее Детторе.

— И еще. Мы не спросили — существуют ли какие-то побочные эффекты для ребенка?

— Побочные эффекты? — Детторе нахмурился.

— Но ведь у всего есть хорошие и плохие стороны, — объяснила Наоми. — То, что вы делаете с генами, — есть ли у этого негативные последствия?

Доктор чуть поколебался. Едва заметная тень сомнения мелькнула на его лице.

— Единственное негативное последствие, если, конечно, его можно так назвать, — это ускоренное развитие. Ваш малыш будет расти и умнеть быстрее, чем другие дети.

— Намного быстрее?

Детторе покачал головой:

— Нет. Но заметно быстрее.

— Не могли бы вы немного рассказать нам о том, насколько законно то, что мы собираемся сделать? Просто чтобы успокоить меня и Наоми, — попросил Джон. — Мы знаем, что здесь все в порядке, потому что корабль находится вне досягаемости закона США. Но что будет, когда мы вернемся?

— Нормативы то и дело меняются, поскольку те или иные государства пересматривают свое отношение к данному предмету, и в мире не утихают религиозные или научные споры по поводу этичности того, что мы делаем. Поэтому моя клиника расположена на корабле, и так оно и будет до тех пор, пока не уляжется пыль, образно говоря. Но в том, что вы находитесь здесь и собираетесь зачать здесь своего ребенка, ничего противозаконного нет.

— И мы сможем свободно вернуться в США? — уточнила Наоми.

— Вы можете свободно перемещаться по всему миру, — сказал Детторе. — Но я бы очень советовал вам не распространяться о том, что вы сделали, и не вступать ни в какие дискуссии.

— Спасибо, — сказала Наоми. Она еще раз взглянула на список на экране. Одна крошечная яйцеклетка заключает в себе десятки тысяч генов. Некоторые не имеют значения. Мусорная ДНК. Другие делают человека тем, кем он является. В каждой клетке человеческого организма находится цепочка ДНК — генов, отвечающих за цвет глаз, длину рук, за скорость обучения, за смертельные болезни.

И за то, какие поступки совершает человек?

Наоми вдруг улыбнулась. Ей захотелось немного развеять серьезную обстановку.

— А скажите мне, доктор Де… то есть Лео, в этой форме, которую мы должны заполнить, среди всех этих многочисленных генов, на которые можно повлиять… — она со значением посмотрела на Джона, — есть ли ген аккуратности?

6

Дневник Наоми

Мне удалось мельком увидеть двоих других пациентов, мужчину и женщину. Он похож на молодого Джорджа Клуни, а она на Анджелину Джоли. Красивая; принадлежит именно к тому типу женщин, из-за которых я всегда начинаю себя чувствовать низшим существом. И что в них такого? Джон спросил доктора Детторе, сколько еще пар находятся на борту, но тот ушел от ответа. Говорит, что не вправе рассказывать о пациентах — полная конфиденциальность. Но мне страшно любопытно. И Джону тоже.

Теперь, кажется, все уже на борту, и наш странный круиз продолжается. Мы движемся к югу, к Карибским островам, к теплу. Несколько ночей проведем у берегов Кубы. Доктор Детторе сказал, что на Кубе нет никаких законов, касающихся экспериментов над человеческими эмбрионами, поэтому там будет вполне безопасно. Еще он сказал, что там будет хорошая сотовая связь. Но мы не сможем сойти на берег. Какая жалость — я бы с удовольствием посмотрела на Кубу!