Убийственные именины

— А кто тебе сказал, что он их дал? — подняла бровь Зинаида, — Это, небось, оплата за какие-нибудь услуги — за отмазку от тюрьмы да от сумы, например. Максимыч вместе с Варькой давно творческий дуэт образовали: она всех шантажировала — за себя и за того парня Максимку, а тот всем ее жертвам помощь оказывал — не за бесплатно, разумеется. На лохах срабатывало. Бизнесмены поопытнее, конечно, не покупались, но хорошие доверчивые Игорьки — легко!

— Вот это да-а… — пораженно протянул Данила, — У меня, оказывается, не тетка была, а настоящая злодейка из Бондовского сериала. Что ж ты раньше-то молчала, Зинуль?

— А меня спрашивали? — томно потянулась в кресле Зина, — У меня больше про мою личную жизнь интересовались — связи, мотивы, контакты… — и она многозначительно посмотрела на зардевшегося Иосифа.

— Да хватит вам! — поспешно ответил Гершанок, — Было, да сплыло. Финита.

После этих слов все замолчали, и только птицы в саду свиристели и щелкали на разные голоса.

Данила и Ося понятия не имели, лихо заливая алкоголем полученный ими горький опыт, что открыли для себя целый мир, над которым горит и переливается неоновый плакат: "Добро пожаловать в страну любительского сыска!"

Эпилог

Через неделю после Варвариных сороковин Данила вновь заехал в Мачихино: привез родственникам обогреватели на зиму. Недолгое подмосковное лето заканчивалось, наступила последняя неделя августа. Холодные туманы и серая пелена мелкого дождичка истребили последние воспоминания о жарких денечках. Тучи висели низко-низко, почти задевая верхушки деревьев серыми, раздутыми животами. Семья Изотовых все еще жила на даче, наслаждаясь уходящей зеленью лесов и небесной синевой, изредка проплывающей в разрывах облаков. Павел Петрович намеревался остаться в Мачихино на всю осень, хотя молодежь уже собиралась переезжать в город. Зоя, провернувшая за месяц титаническую работу по благоустройству дома, заканчивала оклейку комнат обоями, а Павлуша бодро расчищал участок от сорняков и неопознанной растительности, в которой с трудом угадывалась бывшая декоративная изгородь.

Когда Даня вошел, хлопнув калиткой, в сад, оба кинулись к нему с радостными расспросами. Данила едва успевал отвечать.

— Мама с Гошей? У них все хорошо, поехали на недельку в Германию, Гоша — по работе, а Сима вместе с ним, развеяться.

Он усмехнулся, вспоминая, как отчим басом напевал что-то из "Тангейзера", укладывая чемодан, а Серафима смотрела-смотрела на мужа, а потом вдруг надела на голову перевернутую алюминиевую мисочку и элегантно набросила на плечи диванное покрывало. Брунгильда вышла хоть куда. Георгий и Симочка радовались, точно дети, что закончилось тяжелое душное лето, что можно съездить в Европу с ее мягким климатом и удобными отелями.

— В самом деле, — рассуждал Даня, устанавливая вместе с кузиной привезенные им агрегаты, — родичи заслужили право на отдых. Поездка им мозги проветрит, шлаки выведет, кислотно-щелочной баланс нормализует. По возвращении будут как новенькие. Оська тоже неплохо устроился, уехал недавно с Зиной на Крит. Его, видите ли, к морю потянуло. Да нет, чего ради мне писать, бумагу переводить? Вернутся на той неделе, лично все расскажут.

— Слушай, — Зойкины щеки горели от любопытства, — а у Зины с Оськой отношения всерьез завязались? Или…

— Или, кузиночка, или, — иронически заметил Данила, водружая металлическую гармошку в указанный Зоей угол, — Зина, похоже, особой разницы между романом с Осей и походами в кафе-кондитерскую не делает. Она — лакомка, а мой бедный друг — какой-никакой деликатес.

— Несчастный! — жалостливо всхлипнула Зоя, но глаза ее искрились смехом, — Какая трагедия его в будущем ожидает!

— Какая еще трагедия? — ухмыльнулся Даня, — По-моему, для Иосифа Прекрасного этот роман — тоже приключение, а отнюдь не смысл существования. Не трать сочувствия на довольных собою охламонов! Считай, что это тебе посоветовал индийский гуру устами Веры Константиновны. Как она, кстати?

— Да как обычно. Без подружек очень скучает, а с папой они помирились. Верка приходит время от времени, пироги приносит, потчует всех на убой, раз мы теперь сироты. Дашка с Настей зовут ее "безжалостной кормилкой". А как там дело с Евсеевной обернулось? — Зоя старательно протирала стол, пряча глаза.

— Да так же. К ней когда пришли, обнаружили: для них все что надо да-авно приготовлено: на столе стопочка справок о психическом заболевании, медицинское освидетельствование и всякие прочие бумажки, облегчающие участь преступника. Основательно тетушка затарилась, ничего не скажешь. Предчувствовала недоброе. Наверное, до суда и не дойдет. Зинаида нашла Лидии хорошего адвоката, а сама бабулька пока в клинике. Племянничек Евсеевну навещает. Ладно, все, давай не будем! Лучше про вас расскажи.

— Ларка и Руслан снова привезли акулят на дачу и бродят с ними по лесу целыми днями, — облегченно затараторила Зойка, — грибов набрали — тонну! Возьмешь домой, родичей побаловать?

— И еще спасибо скажу! А ты здесь, на даче, всю осень думаешь просидеть, Павлушу обихаживая?