Убийство Деда Мороза

Дверь открыл молодой человек; он провел посетителя через темную прихожую в комнату, обстановку которой составляли три кресла и широкий, заваленный пухлыми папками стол. Вдоль стен стояли стеллажи, заполненные внушительного вида кляссерами, размеченными по алфавиту от А до Z. Книжный шкаф содержал сборники правовых актов, подборку «Знаменитые процессы», антологии знаменитых защитительных речей и большое количество трудов по криминалистике.

— Одну минуту, пожалуйста, — сказал молодой человек, указывая посетителю на кресло. — Я секретарь мэтра Лепика и сейчас же сообщу ему о вашем приходе.

Он легонько постучал в дверь, на которой красовалась эмалированная табличка с несколько неожиданной надписью: «Частное владение».

Комната, куда он вошел, разительно отличалась от предыдущей. Здесь стояли только две разобранные походные кровати и больше никакой мебели, кроме двух заваленных одеждой табуретов и дорожного сундука, превращенного в шкаф; вместо ночного столика были приспособлены две коробки, на которых валялись разнообразнейшие предметы: сигареты, баночки с клеем, будильник, резиновый шнур, пустой стакан, коробка сигар, адвокатская шапочка, бумажный веер, фотоаппарат. Отклеившиеся от сырости обои свисали клочьями. Рядом со сломанным пианино валялись башмаки и тапки. В углу на маленьком столике стояла взятая напрокат газовая плитка. Одна из конфорок горела, в кастрюльке закипала вода. Под столиком скопилась куча грязной посуды.

Мэтр Проспер Лепик, адвокат Парижского суда, лежал в кровати, уставясь в потолок.

— Это священник, — прошептал секретарь.

— Черт. Уже?

Лепик подскочил на кровати, бросил взгляд на будильник, потом поднес его к уху.

— Разумеется, он остановился… Жюгонд, попросите его подождать. Я… У меня совещание с двумя коллегами.

Жюгонд вернулся в первую комнату.

— Господин аббат, мэтр Лепик просит меня принести вам его извинения. В настоящий момент он заканчивает в своем кабинете вместе с двумя коллегами, обратившимися к нему за советом, изучение очень деликатного дела, которое должно слушаться со дня на день. Он сможет принять вас только через четверть часа. Мэтр Лепик очень сожалеет… К нему обратились неожиданно…

— Ничего страшного, — любезно ответил священнослужитель, — я подожду, — и вынул из кармана требник. Жюгонд уселся за стол и придвинул к себе одну из папок. Она, как, впрочем, и остальные, была набита чистой бумагой. Подойдя к книжному шкафу, молодой человек вытащил толстенный труд о наследствах, притворился, что изучает его, некоторое время размышлял, и, наконец, выпятив нижнюю губу и склонив голову, с видом человека, нашедшего, что́ возразить на несостоятельную аргументацию, окунул перо в чернила и лихорадочно застрочил: «Когда я был маленьким, я не был большим. Вторник. Среда. Четверг. Пятница. Яблоко от яблони недалеко падает. Когда-то Франция называлась Галлией. Галлы, наши предки…» Он писал, что приходило в голову, изображая перегруженного делами секретаря адвоката.

Все вокруг него служило той же цели. Папки были набиты чистой бумагой, кляссеры распухли от старых газет. Стол и кресла Лепик получил от торговца мебелью, для которого выиграл спорный процесс, а хозяину квартиры задолжал за два срока, и не знал, как расплатиться.

За дверью с надписью «Частное владение», приблизив совиное лицо как можно ближе к зеркалу с облупившейся амальгамой, адвокат быстро брился над щербатым тазом. Следя желтыми глазами за движением бритвы по коже, он думал: «Что этому священнику от меня нужно? Какое дело собирается он мне доверить?»

Накануне Просперу Лепику позвонили из архиепископства и попросили принять некоего аббата Жерома.

«Ба! Боюсь, мне придется согласиться в любом случае, хотя я и предпочел бы иметь выбор… Я уже исчерпал все возможности. Хозяин дома вчера мне прямо сказал, что я ему должен за два срока… Ну вот! Порезался!»

В соседней комнате священник читал, шевеля губами. Жюгонд, выпятив губу, писал. Послышался металлический голос адвоката:

— Ну вот, дражайший Делафре, теперь, я полагаю, вам все ясно. Как вы говорите? Вы шутите, дорогой коллега, это же пустяки. Счастлив быть вам полезным. Договорились, дорогой, договорились. Да, мэтр Делорм? Ну, разумеется. Само собой, я предоставляю вам мой кабинет на все время, пока вы не разберете ваши записи. Итак, до свидания, Делафре, всегда рад вам услужить.

Раздался стук — это Лепик за неимением двери захлопнул окно. В то же время он продолжал размышлять о деле, с которым к нему пришел священник: «В первую очередь поинтересуюсь оплатой».

В приемной комнате священник поднялся с кресла. Перед ним, слегка склонив голову набок и глядя на него желтыми глазами, стоял Лепик — высокий, стройный, гладко выбритый, с аккуратно зачесанными назад и смазанными бриллиантином волосами.

— Тысяча извинений, господин аббат… Сам того не желая, я подверг ваше терпение тяжелому испытанию.

— Это ничего… Ничего страшного, мэтр.

— Вы очень любезны.

Лепик сделал два или три шага, потер руки. «Сколько бы мне запросить?» — подумал он и резко обернулся.