Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны

«Когда вы получаете то, что вы хотите – а я всегда получаю, – продолжал Митрионе, – можно немного продлить процедуру и применить другой способ «размягчения». Не для того чтобы извлечь информацию, а в качестве политической меры, чтобы породить здоровый страх перед участием в подрывной деятельности».

Митрионе указал, что при получения объекта для допроса первым делом нужно определить его физическое состояние и способность к сопротивлению посредством медицинской экспертизы. «Преждевременная смерть означает неудачу техника… Важно знать заранее, можем ли мы позволить себе роскошь смерти объекта» [18].

Вскоре после этой беседы Мануэль Хевия исчез из Монтевидео и появился в Гаване. Он был кубинским агентом – двойным агентом – все это время.

Около полугола спустя, 31 июля 1970 года, Дэн Митрионе был похищен «Тупамарос». Они не пытали его. Они потребовали освобождения 150 заключенных в обмен на него. При решительной поддержке администрации Никсона уругвайское правительство отказалось. 10 августа труп Митрионе был найден на заднем сиденье украденного автомобиля. Ему исполнилось пятьдесят на пятый день заключения.

В родном городе Митрионе Ричмонде, в штате Индиана, госсекретарь Уильям Роджерс (William Rogers) и зять президента Никсона Дэвид Эйзенхауэр (David Eisenhower) присутствовали на похоронах Митрионе, бывшего начальника полиции города. Фрэнк Синатра и Джерри Льюис (Jerry Lewis) также приехали в город, чтобы выступить в поддержку семьи Митрионе.

Представитель Белого дома Рон Зиглер (Ron Ziegler) торжественно заявил: «Самоотверженное служение г-на Митрионе процветанию мира порядка послужит примером свободным людям повсюду» [19].

«Идеальный мужчина», – сказала его вдова.

«Великий гуманист», – сказала его дочь Линда [20].

Вступление в усиливающийся конфликт вооруженных сил означало начало конца для Тупамарос. К концу 1972 года на их партизанском фронте опустился занавес. Шесть месяцев спустя вооруженные силы победили, конгресс был распущен, и все, что было не запрещено, стало обязательным. В течение следующих одиннадцати лет Уругвай успешно боролся за звание самой репрессивной диктатуры в Южной Америке. Был момент, когда Уругвай занимал первое место по числу политических заключенных на душу населения в мире. И, как могла свидетельствовать любая правозащитная организация, каждый из них прошел через пытки. «Пытка, – сказал священник-активист, – была рутиной и применялась автоматически». [21].

Никто не танцевал в Уругвае.

В 1981 году на XIV Конференции американских армий уругвайская армия предложила документ, в котором подрывная деятельность была определена как «действия, насильственные или нет, с окончательными целями политического характера, во всех областях деятельности человека в пределах внутренней сферы государства, цели которых воспринимаются как неугодные для политической системы» [22].

Уругвайский писатель-диссидент Эдуардо Галеано (Eduardo Galeano) подвел итог эры диктатуры в своей стране так: «Люди сидели в тюрьме, чтобы цены были свободными» [23].

В 1972 году вышел фильм «Осадное положение» (State of Siege). В нем речь шла о Митрионе и «Тупамарос», и главным героем был уругвайский полицейский, обучавшийся в секретной школе в Соединенных Штатах. При этом в фильме была попытка раскрыть общую роль США в репрессиях в Латинской Америке. Премьера должна была состояться в финансируемом государством Центре искусств Джона Кеннеди в Вашингтоне, но была отменена. Уже нарастала общественная критика темной стороны американской внешней политики. В середине 1970-х годов, однако, Конгресс ввел поправки в законодательства, которые отменили всю «Программу общественной безопасности». За годы активной работы Служба общественной безопасности обеспечила обучение более чем миллиона полицейских из стран третьего мира. Десять тысяч из них прошли через углубленное обучение в Соединенных Штатах. Полиции разных стран было отправлено оборудования приблизительно на 150 миллионов долларов [24]. Теперь «экспорт репрессий» должен был прекратиться.

На бумаге. Действительность оказалось другой.

Работу Службы общественной безопасности продолжило Управление по борьбе с наркотиками (Drug Enforcement Administration, DEA). Оно идеально подошло для этой цели, поскольку его агенты уже работали повсеместно в Латинской Америке и других регионах в контакте с местной полицией. В 1975 году DEA признало, что у них в штате состояли 53 «бывших» сотрудника ЦРУ и что между двумя управлениям были прочные деловые отношения. В следующем году Главное бюджетно-контрольное управление США (General Accounting Office, GAO) сообщило, что агенты DEA вели большей частью ту же самую деятельность, что и Служба общественной безопасности.