Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны

«Вскоре после иракского вторжения… Буш осторожно сравнил агрессию Ирака с немецкой агрессией против Польши, которая стала причиной начала Второй мировой войны. Однако он не дошел до сравнения президента Саддама Хусейна с Адольфом Гитлером. Но в прошлом месяце осторожность была пушена побоку, когда Буш не только сравнил Хусейна с Гитлером, но и пригрозил инициировать судебные разбирательства в отношении военных преступлений в стиле Нюрнбергского процесса. Затем, на прошлой неделе Буш пошел еще дальше, утверждая, что иракский лидер хуже, чем Гитлер, потому что немцы никогда не использовали американских граждан в качестве «живого шита» на военных объектах».

После такого опошления событий Второй мировой войны Буш продолжал предостерегать, что любое одобрение неконтролируемой агрессии «завтра может вылиться в мировую войну». Как сказал один из его собственных чиновников, Бушу «надо научиться выбирать слова» [51].

Вскоре Саддам Хусейн осознал, что, оккупировав весь Кувейт и разграбив его, он откусил гораздо больше, чем может прожевать. В начале августа, а затем еще раз в октябре Хусейн давал ясно понять, что готов вывести иракские войска из Кувейта в обмен на единоличный контроль над нефтяным месторождением Румайла, гарантированный доступ к Персидскому заливу, снятие санкций, а также урегулирование споров по вопросам добычи нефти и ценообразования [52].

Он также начал выпускать из заключения некоторых иностранцев, имевших несчастье оказаться в Ираке или Кувейте во время войны. В середине декабря последний из них был освобожден. В начале декабря Ирак приступил к обустройству новой границы с Кувейтом, что должно было демонстрировать, что Багдад отказался от намерений сделать Кувейт частью Ирака. Правда, истинное намерение иракской стороны в вопросах демаркации границы до конца не было ясным [53]. А в начале января Хусейн сделал еще одно более существенное предложение по мирному урегулированию вопроса.

Администрация Буша решила проигнорировать все предложения иракской стороны. В ответ на августовское предложение Саддама Хусейна Госдепартамент «категорически» отрицал, что оно когда-либо делалось. Это же подтвердил затем и Белый дом [54]. Позднее в стенограммах Конгресса было записано:

«Иракцы, по-видимому, считают, что вторжение в Кувейт позволит привлечь к ним внимание мировой общественности, выторговать для себя в ходе переговоров преференции в экономике и затем вывести свои войска из Кувейта… Дипломатическое решение вопроса, отвечающее интересам Соединенных Штатов, вероятно, могло быть достигнуто в течение первых дней после вторжения».

Администрация Буша, говорится в документе Конгресса, хотела любым способом избежать того, что могло бы выглядеть как поощрение вторжения. Однако отставной офицер сухопутных войск США, действовавший в качестве посредника в августовских переговорах, заявил впоследствии, что мирное предложение «уже шло вразрез с проводимой политической линией» [55].

Но после прохождения определенной точки в процессе наращивания своей военной мощи могли ли Соединенные Штаты допустить мирное разрешение конфликта, даже если бы они этого хотели? Бывший помощник министра обороны Лоуренс Корб (Lawrence Korb) в конце ноября поделился своими наблюдениями. Он сказал, что все структурные подразделения министерства обороны старались принять участие в военной операции, чтобы доказать свою значимость и необходимость их сохранения в структуре МО, чтобы гарантировать их длительное финансирование: