Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны

«Без сомнения, группа наблюдателей минимизировала степень участия ОАР. Но по сути они были правы. Насер пытался использовать политическую неразбериху в Ливане, но он не создавал ее. Ливан, который всегда изобиловал тайными арсеналами и рынком оружия, не нуждался в иностранном оружии для внутреннего насилия. Вмешательство египтян не было ни стимулом, ни поддержкой гражданской борьбы. В очередной раз правительство, потерявшее способность эффективно управлять, возложило вину в своей неудаче на иностранных агентов» [23].

Президент Эйзенхауэр, продолжая свои разноплановые размышления по данному вопросу, писал, что теперь Насер, казалось, «был бы рад увидеть временное окончание борьбы… и связался с нашим правительством, предложив использовать его влияние для решения проблемы» [24].

Камиль Шамун пожертвовал независимостью и нейтралитетом Ливана ради личных амбиций и обширной помощи от Америки, последовавшей после того, как он согласился с «доктриной Эйзенхауэра». Ливанские мусульмане, составлявшие большинство оппозиции Шамуна, также были возмущены действиями президента-христианина, снова выставившего свою страну за рамки общего потока, которым следовал арабский мир, как он это сделал в 1956 году, отказавшись разорвать отношения с Францией и Великобританией после их вторжения в Египет.

Шамун сам признал большое значение своей проамериканской ориентации в разоблачающем комментарии Уилбуру Крэйну Ивленду. Ивленд пишет, что в конце апреля он предлагал ему снизить трения, заявив о своем отказе от переизбрания:

«Шамун усмехнулся и предложил мне взглянуть на календарь: прошел месяц после 23 марта, и никакие поправки, разрешающие еще один срок, не могли быть приняты после этой даты. Очевидно, он указал, что тема президентства не была реальной причиной: отказ от «доктрины Эйзенхауэра» – вот чего желали его оппоненты» [25].

Вместо отказа от доктрины Шамун способствовал ее осуществлению. Несмотря на то что в Ливане продолжались бои, местами ожесточенные, именно переворот в Ираке 14 июля изменил ситуацию, и Шамун решил официально обратиться за военной помощью. И США ее немедленно предоставили. Отчет ЦРУ о заговоре против короля Иордании Хусейна, произошедшем примерно в то же время, еще более усилил, казалось бы, непрекращающееся чувство беспокойства Вашингтона в отношении Ближнего Востока.

К этому времени Шамун уже объявил, что покинет свой пост по истечении полномочий в сентябре. Он был заинтересован в том, чтобы американские войска помогли ему остаться в живых до этого дня и, кроме того, предприняли операции против повстанцев. За последние несколько месяцев страх быть убитым не позволял ему не только покинуть президентский дворец, но даже близко подойти к окну. Убийство иракского короля и премьер-министра во время переворота не давало ему чувствовать себя в безопасности.

«Доктрина Эйзенхауэра» была приведена в действие не только несмотря на сопротивление со стороны ливанской оппозиции, но и вопреки тому, что ситуация в Ливане даже не подходила под ее сомнительные положения. Нельзя было сказать, что Ливан страдал от «вооруженной агрессии со стороны другого государства, контролируемого международным коммунизмом». Если тому требовались доказательства, они были представлены ветераном дипломатической службы Робертом Мерфи (Robert Murphy), направленным в Ливан Эйзенхауэром спустя несколько дней после высадки американских войск. Мерфи пришел к выводу, о чем писал позже, что «коммунизм не играл прямой или существенной роли в восстании» [26].

И все же Эйзенхауэр написал, что американское правительство «действовало согласно положениям резолюции по Ближнему Востоку («доктрине Эйзенхауэра»); но если бы конфликт разросся до состояния, которое не было предусмотрено резолюцией, я при наличии времени обратился бы к конгрессу за дополнительными санкциями» [27]. Очевидно, президент закрыл глаза на тот факт, что Джон Фостер Даллес уже принял решение о неограниченности мандата.