Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны

В 1962 году в ходе Карибского кризиса Вашингтон, по-видимому, изрядно струхнув, заявил на весь свет о том, что СССР развертывал на Кубе «наступательные» ракеты. США быстро установили «карантин» острова: демонстративно развернутая в Карибском море мощная военно-морская группировка останавливала и обыскивала все суда, направлявшиеся на Кубу, заворачивая обратно любое судно, где обнаруживался какой-либо груз военного назначения.

Однако у самих США уже имелись ракеты и бомбардировщики, развернутые в Турции и Западной Европе, нацеленные на Советский Союз. Советский руководитель Никита Хрущев позднее писал:

«Американцы окружили нашу страну военными базами и угрожали нам ядер-ным оружием, а теперь им предстоит самим узнать, каково оно, когда на тебя направлены ракеты противника; мы не сделаем ничего иного, кроме как угостим американцев их собственным лекарством… В конце концов, у Соединенных Штатов не было с нами какого-либо морального или юридического конфликта. Мы не предоставляли кубинцам чего-либо такого, что американцы не предоставляли своим союзникам. У нас были те же права и возможности, что и у американцев. Наше поведение на международной арене определялось теми же правилами и ограничениями, что и поведение американцев» [1].

Чтобы все поняли правила, которых придерживался Вашингтон и которых, очевидно, не понял Хрущев, журнал «Тайм» поспешил пояснить их: «Что касается коммунистов, за этим уравниванием [предложением Хрущева о взаимном выводе ракет с Кубы и из Турции. — Авт.] явно стояли их тактические мотивы. Что до сторонников нейтралитета и пацифистов [приветствовавших предложения Хрущева. — Авт.], оно выдало их интеллектуальное и моральное замешательство». Похоже, данное замешательство заключалось в их неспособности отличить своих от врагов, поскольку «предназначением американских баз в Турции являлся не шантаж СССР, а укрепление оборонительной системы НАТО, созданной для предотвращения советской агрессии. Будучи членом НАТО, Турция приветствовала размещение на ее земле американских баз в качестве средства укрепления ее собственной обороноспособности». Кубе же, которая всего лишь за год до этого отбила вторжение, похоже, беспокоиться о своей обороне не приличествовало. «Тайм» продолжал свои нотации:

«Помимо этих различий между данными двумя случаями, существует огромная моральная разница между целями США и России… Ставить знак равенства между американскими и советскими базами — значит ставить знак равенства между американскими и советскими целями… американские базы, например, те, что находятся в Турции, помогают поддерживать мир с окончания Второй мировой войны, в то время как советские базы на Кубе угрожают нарушить этот мир. Советские базы были предназначены для дальнейших завоеваний и господства, тогда как американские базы созданы для сохранения свободы. Данное различие должно быть очевидным всем» [2].

Не менее очевидным было право Соединенных Штатов держать на кубинской земле военную базу — военно-морскую базу Гуантанамо, тяжкое наследие колониализма, висящее на шее кубинского народа, которое США и по сей день отказываются вывести, несмотря не резкие протесты кубинского правительства.

В дополнение к хорошим и плохим ракетам и базам в американском лексиконе есть хорошие и плохие революции. Американская и французская революции хорошие. Кубинская — плохая. Должно быть, она плоха из-за большого количества людей, покинувших Кубу в результате ее.

Однако по меньшей мере 100 тысяч человек выехали из британских колоний в Америке в ходе и после американской революции. Эти тори, противники отделения колоний от Великобритании, не смогли принять общественно-политические перемены как действительные, так и воображаемые. В частности, невозможным для них стало принять изменение, сопутствующее любой приличной революции: чтобы те, на кого ранее смотрели как на чернь, после революции более не хотели знать свое место. Или, как выразился после Октябрьской революции тогдашний госсекретарь США, большевики-де стремились «сделать невежественные и ни на что неспособные человеческие массы хозяевами Земли» [3].

Противники отделения от метрополии бежали в Новую Шотландию (провинция Канады) и Великобританию, разнося россказни о безбожных, распутных, варварских американских революционерах. Те же из них, кто остался и отказался присягать на верность властям новообразованных государств, были лишены практически всех гражданских прав. Многих бросили в тюрьмы, убили или изгнали из страны. После гражданской войны в США, еще тысячи человек бежали в Южную Америку и другие места, опять же вследствие общественных потрясений. Как можно было не ожидать подобного исхода после кубинской революции — поистине социальной революции, вызвавшей изменения куда более глубокие, нежели те, что когда-либо довелось пережить американцам? Сколько еще людей покинуло бы США, если бы в 90 милях от американского побережья находилась бы богатейшая страна мира, охотно их принимающая и обещающая им всевозможные пособия и иную помощь?