Убийство Джанни Версаче

В среду утром лейтенанту Норьеге позвонила Вивиан Оливия из ломбарда «Наличные на пляже» и поинтересовалась судьбой поданной ею за шесть дней до этого, 10 июля, копии закладной на золотую монету, сданную в ломбард Эндрю Кьюнененом, с указанием его персональных данных. В полицейском управлении формы из ломбардов обрабатывались вручную и данные о них в компьютер не заводились.

Узнав из закладной адрес Эндрю, полиция ранним утром в среду нагрянула в Normandy Plaza

. Тридцать человек оцепили и прочесали гостиницу, а «еще пятеро копов показались на крыше дома напротив и высматривали, не побежит ли он куда, — рассказывает владелец Normandy Plaza Роджер Фалин. — Они и всю улицу оцепили. В считанные минуты их там скопилось уже больше полусотни».

Показательно, что во время облавы на Normandy Plaza

никто (!) из сотрудников и постояльцев Эндрю не опознал. Пол Филип говорит: «К несчастью для нас, когда мы там были, на них явно еще не снизошло „просветление“».

«А через день к Мириам вдруг вернулась память, и она не только опознала его, но и в деталях описала, какой у него отличный педикюр и накачанные икроножные мышцы». Мириам Эрнандес оправдывается по поводу кратковременной потери памяти: «Я подумала, вроде бы знакомое лицо, но припомнить, кто это именно, не могла. Может, от страха. Они же меня так испугали, сказав, что он серийный убийца — пятерых уже угрохал. И номер вспомнить не могла, он же в трех номерах успел пожить. <…> Потом они сказали: „Эндрю Кьюненен“. Я ответила: „Так его зовут? Нет, такой у нас точно не проживал“». Весь четверг Мириам ломала голову, где же она видела парня с фото. «Так и вертелось в голове, даже уснуть не могла. А наутро вдруг будто озарило. Я тут же пошла туда, где у нас хранятся регистрационные карточки, отыскала его и позвала брата: „Вот этот парень, которого ищут“». Мириам, по ее словам, сразу же позвонила в местный отдел ФБР, но там трубку не взяли. Тогда она через какое-то время дозвонилась в Управление правоохранительных органов штата Флорида, а уже оттуда около 16:00 передали в полицию Майами-Бич, что нужно обыскать номер 322. Раньше его не обыскивали, поскольку ордер был выдан на обыск только занятых номеров, а бывший номер Эндрю пустовал. Но еще до прибытия полиции в ту пятницу, вспоминает Мириам, «нагрянули репортеры изо всех газет».

Местные жители стали свидетелями небывалой операции по развертыванию на их территории колоссальных сил медиаресурсов. Оснащенные спутниковыми антеннами и круглосуточными дежурными бригадами ТВ-фургоны (10 000 долларов прямых расходов в сутки на боевую единицу как минимум) стали тут явлением обыденным. Время от времени телевизионщики выходили за всякие рамки и ставили окружающий мир на грань неконтролируемого конфликта. В четверг, например, в соседнем районе Майами-Спрингс нашли связанный по рукам и ногам окровавленный труп врача-кубинца. В убийстве с целью ограбления подозревался проникший в дом жертвы молодой человек. Сам врач, у которого на Кубе остались жена и дети, в гомосексуальных наклонностях замечен не был. Но, поскольку человек, подозреваемый в его убийстве, по описанию походил на Эндрю, СМИ немедленно и с истеричными нотами приплели и это дело к раздуваемому ими ажиотажу вокруг охоты на Кьюненена в прямом эфире.

Величайшей постановкой специально для медиа стала первая из двух поминальных месс по Версаче. В пятницу в 11:00 в католическом соборном костеле Св. Патрика в Майами началась торжественная заупокойная литургия по Джанни Версаче, и участвовали в службе сразу несколько священников, включая двух епископов. Официально за организацию литургии отвечала архиепархия Майами, от имени которой и были разосланы приглашения и выпущен пресс-релиз. Из особняка Casa Casuarina в храм прислали пышные цветочные убранства.

«Очень странная была служба, — рассказывает Израэл Сэндс. — Священник из кожи вон лез, чтобы быть на уровне паствы по степени светского лоска. Помянул Мадонну, да и запел прямо с кафедры „Where Do We Go from Here?“[102]

из „Эвиты“». Тара Соломон говорит: «Мы даже плакать перестали, и челюсти у нас вежливо отвисли». «И проповедь священник прочел милейшую, — добавляет Сэндс, — сказал, что помянутая в Ветхом завете разноцветная одежда Иосифа[103] — это знак Божьего благоволения к стилю Версаче. И семью его, не убоявшись Бога, уподобил Святому семейству. И ничего, громом его не разразило!»

* * *

Скримшо всё больше и больше воротило от происходящего. «Прокуратура штата поставила нас в такое положение, что мы оказались на побегушках по их наводкам вместо того, чтобы проводить полноценное расследование, которое было нужно нам самим». ФБР делиться информацией с местной полицией также не желало.