Убийство Джанни Версаче

Тут важно, однако, еще и то, что эти давние друзья, с которыми Эндрю выходил на связь, явились в правоохранительные органы и дали признательные показания отнюдь не по собственной инициативе. Напротив, ФБР разыскало их по наводкам других допрашиваемых из числа знакомых Эндрю. ФБР остро нуждалось в дополнительных свидетелях, не боящихся раскрыться, как геи, но понятия не имело, где и как их искать. В Сан-Диего ситуация в этом плане складывалась настолько отчаянная, что Эхерн вынужден был обратиться за помощью к уволенному за скрытый гомосексуализм в 1990 году из рядов ФБР после двадцати лет безупречной службы бывшему агенту Фрэнку Баттино, который успел к тому времени написать и опубликовать остро-разоблачительную книгу о пережитом опыте под заголовком «Спецагент: гей — и в недрах ФБР»[107]. Баттино рассказывает: «Так что вот уже у нас и понедельник наступил [шестой день после убийства Версаче], а ФБР ко мне, сáмому видному гею-фэбээровцу в стране, всё не обращается. Мне же известны геи — агенты ФБР по всей стране. Казалось бы, с кем им связываться, как не со мной». Наконец к нему обратилась женщина-агент, даже и не занимавшаяся собственно делом Кьюненена, и поинтересовалась, связывались ли с ним уже на предмет контактов. Когда Баттино ответил, что нет, она устроила ему встречу с Эхерном за кофе. «Мне эти посиделки с ним за чашкой кофе на многое глаза открыли, с ними общаться — как по минному полю ходить, — вспоминает Эхерн. — Я ему: „Гомосексуальное сообщество…“ А он в ответ: „У нас так не принято говорить, мы предпочитаем, чтобы нас называли гей-сообщество“».

Баттино еще раньше объяснил женщине-агенту: «Это очень трудный случай для ФБР, потому что источников у них нет, а гей-сообщество им не доверяет. Это же не сообщество черных, где источники годами нарабатывались. Множество геев скрывает свою ориентацию, и как на них выйти в таком случае?»

И они заключили сделку: Баттино получает в ФБР Сан-Диего оплачиваемую должность консультанта с рабочим местом и телефоном в штаб-квартире и будет преподавать там «азбуку гей-культуры», как он сам ее назвал. «Им нужно понять, что из себя представляет сообщество геев и лесбиянок, а также и то, насколько многим эти люди рискуют, соглашаясь разговаривать с агентами», — сказал Баттино. Кроме того, он предложил: «Почему бы не дать мне в пару гея из числа хорошо знающих Кьюненена и не отправить нас в Майами на рекогносцировку?»

Но самое главное: у ФБР так и не было ни малейшей зацепки или наводки, которые позволяли бы хотя бы приблизительно судить о том, где именно находится Эндрю Кьюненен в действительности. Джозеф Туми, инспектор убойного отдела полиции Сан-Франциско, регулярно присутствовавший при телеконференциях в местном офисе ФБР в период розыска, говорит: «У меня сложилось впечатление, что они понятия не имели о том, что он все еще во Флориде».

В Хиллкресте, где народ совсем уже поехал, тайные агенты ФБР заполонили все улицы.

Когда в четверг полиция и ФБР пришли в ЛГБТ-центр обсудить с местным сообществом всеобщую озабоченность назначенным на уик-энд гей-парадом и вопросы охраны правопорядка и слежки за возможным появлением Эндрю, журналистов там собралось больше, чем участников. Все теле- и радиостанции страны, тридцать фургонов со спутниковыми тарелками. Эхерна встреча, организованная полицией Сан-Диего, потрясла. «Ждали обвинений, типа „плохо работаете, мало делаете“. Ничего подобного: конструктивный обмен информацией, обсуждение подготовки к параду». И, в довершение воспоминаний о собственном удивлении, Эхерн спрашивает меня: «Да, а про радугу-то вы слышали? Нет? Стою я там себе в сторонке. Вдруг все внезапно как закричат: „Смотрите! Смотрите на небо!“ А там яркая, огромная, полная радуга прямо над собранием».

Не раскусишь — не предъявишь