Убийство Джанни Версаче

Спустя несколько минут кто-то еще из полицейских радировал: «Нахожусь на крыше здания напротив плавучего дома. В плавучем доме нет выхода на крышу изнутри. Повторяю: выхода на крышу нет, а входная дверь по-прежнему распахнута».

Норьега назначил Наварро командовать захватом внутренних помещений, а еще одного офицера — оцеплением плавучего дома по периметру. «Меньше всего мне хотелось устраивать из этого цирк», — говорит Норьега. Но поздно: телевизионщики уже слетались отовсюду на величайшее шоу дня в масштабах планеты.

В течение последующих двух часов хаос лишь нарастал и усугублялся. Коллинз-авеню была перекрыта в нескольких кварталах и к северу, и к югу от плавучего дома, где транспорт заворачивали в объезд, создавая пробки. Местные жители не могли проехать домой. По обе стороны от блокпостов улица была битком забита припаркованными машинами. Самые находчивые пытались проникнуть к своим домам в объезд оцепления через пляж, но их и там перехватывали.

Да и жители этого района ставили операцию под угрозу срыва. Оцепленный участок Коллинз-авеню застроен высотными жилыми домами с роскошными квартирами и дорогими отелями, обитатели которых высыпали на балконы и, перегнувшись через перила, глазели на смертельный аттракцион. По другую сторону Индейской протоки «полиция обшаривала задние дворы в поисках репортеров, чтобы изгнать их из зоны огневого поражения», — вспоминает Джим де Феде из New Times.

«Прямо над головой зависли вертолеты, люди гроздьями свешивались с балконов — а как же, такое событие!» — говорит детектив Гус Санчес.

В 16:30 впервые возникли подозрения, что плавучий дом был выбран в качестве места укрытия отнюдь не случайно: лейтенант полиции Майами-Бич, отвечающий за связь с Управлением по борьбе с незаконным оборотом наркотиков в Майами, проинформировал Наварро о том, что владелец плавучего дома Торстен Райнек, «похоже, имел какие-то связи с Джанни Версаче». Ух ты, как интересно! Но пока что было не до того, чтобы тянуть за эту ниточку.

На штурм «плавучей крепости» была вызвана подмога из большого Майами, но никакой прямой оперативной связи с полицией Майами-Бич, контролировавшей периметр, наладить не успели. «Всё это требовало времени — пока подготовили команду, пока пытались завязать переговоры с предполагаемым преступником, — говорит детектив Пол Маркус, участвовавший в операции в составе бригады, выдвинутой к месту событий полицией Майами-Бич. — Стационарный телефон в плавучем доме был отключен, хотели было подкинуть ему мобильный, но решили, что надежнее все-таки проводной, и нам удалось его заправить в дом. Трубку внутри не снимали, сколько мы ни твердили в мегафон: „Снимите трубку! Ответьте на звонок!“»

К тому времени всё небо окрест было, как гигантскими леденцами на палочках, утыкано поднятыми над ТВ-фургонами на шестах спутниковыми антеннами. Местные станции вели телерепортажи в прямом эфире на английском и испанском языках, а полиция задействовала под командный пункт расположенную через дорогу от плавучего дома пожарную часть. «Всё выглядело как в кино, — вспоминает Маркус. — Подтянулось ФБР с компьютерами». Тем временем с воздуха панораму событий снимали и транслировали вертолеты телекомпаний, особо досаждавшие бойцам СОБР Майами-Дейд своими маневрами у них прямо над головой, мешавшими как следует развернуться и подготовиться к штурму.

«В оперативном штабе говорили: „Слушайте, нужно обесточить этот плавучий дом. Можно это как-то сделать?“» — рассказывает Джон Уолш, которого допустили и туда. Они не хотели, чтобы тот или те, кто в доме, подсматривали по телевизору за их действиями, поскольку ход осады и штурма транслировался с вертолетов в мельчайших подробностях. Бобби Эрнандес говорит: «Я заявлял им, как боевой офицер, что это прямая угроза безопасности, колоссальная уязвимость. Без толку, телевизионщики не отступались».

* * *

Наконец вертолеты телевизионщиков удалось отогнать, и они обещали не возвращаться до отключения электричества в плавучем доме. СМИ до сих пор не имели никакой информации от полиции, которая могла бы указывать на то, что проводимая спецоперация имеет какое-то отношение к делу Кьюненена, а иначе и быть не могло, поскольку никто доподлинно не знал, он или не он скрывается в плавучем доме.