Убийство императора. Александр II и тайная Россия

Проигрывая войну, Николай очень изменился. Гигант стал как-то горбиться и… очень помягчал. Он с готовностью выслушивал теперь семейные предложения. Великая княгиня Елена Павловна предложила отправить в осажденный Севастополь женщин – сестер милосердия вместе со знаменитым кудесником – хирургом Пироговым. И Николай согласился немедля. Вюртембергская принцесса спасла этим множество жизней: Пирогов оперировал сотни людей, и 160 сестер милосердия трудились вместе с ним в поте лица.

Николай решил продемонстрировать неблагодарной Европе: он остается рыцарем вопреки предательствам вчерашних друзей. И царь отправляет Александра в осажденный Севастополь. В городе, превращенном в руины артиллерией союзников, Александр обязан был проконтролировать, должным ли образом обращаются с захваченными в плен врагами!

В день приезда наследник увидел забавную картину. Ночью была буря – потонул английский корабль, перевозивший жалованье английской армии. И в перерывах между атаками наши солдатики ныряли в море и вылавливали английские деньги.

А потом он беседовал с пленными французами и англичанами. Они были довольны, говорили, что обращаются с ними хорошо. Но когда он уже уходил, один французский офицер попросил разрешения поговорить наедине.

Француз сказал: «Ваше Высочество, мы просим только об одном: поместите нас отдельно от этих англичан!». Так в Европе «любили» друг друга!

И Александр убедился: эти европейские союзы, европейские дружбы – всегда временные! Понял он в тот приезд и главное: Севастополь – важнейший русский порт на Черном море – обречен…

Прозрение

И он все откровенно рассказал отцу. Это было ужасно – видеть слабость папа.

Как наполнялись слезами его глаза! «Этот гигант, столь нетерпимый к мужским слезам, теперь часто плакал сам» (фрейлина Анна Тютчева).

Когда-то в бешенстве швырнувший на пол книгу маркиза де Кюстина царь повторил в это время в своем дневнике почти дословно слова «негодяя»: «Вступая на престол, я страстно желал знать правду, но слушая в течение тридцати лет ежедневно лесть и ложь, я разучился отличать правду от лжи

».

Но если бы кто-нибудь посмел сказать ему прежде столь любимую им нынче – правду!

В конце концов события добили его. И когда Николай заболел обычным гриппом, он отказался лечиться. После поражений своей армии он не хотел жить.

Впоследствии ходили слухи, будто, отчаявшись уйти из жизни от гриппа, император потребовал яд у своего лейб-медика Мандта. Мандт умолял его не делать этого, но император как всегда был неумолим. Он хорошо выучил всех: никто не смеет ослушаться. Во всяком случае сразу после смерти Николая доктор Мандт поспешил оставить Россию.

Впрочем, скорее всего отравление – это легенда. Такая же, как об ушедшем в Сибирь Александре I. На самом же деле произошло нечто общее для обоих братьев. Николай, как когда-то его старший брат Александр I, попросту не захотел жить. И сдался смерти.

14 февраля 1855 года Николай велел сообщить двору о своей болезни. Теперь огромный холодный дворцовый вестибюль рядом с его кабинетом постоянно полон людей – статс-дамы, фрейлины, все чины двора, министры, генералы. Но будто никого – такая тишина! В сумраке тускло освещенного огромного вестибюля слышно только завывание ветра и дыханье безмолвной толпы. Стоят в ожидании развязки. Близится к концу беспощадное царствование.

«Держи все! Держи вот так!»

В своем кабинете на первом этаже Николай лежит на походной кровати, прикрывшись солдатской шинелью. Он больше никого не принимает, кроме жены и детей. Впервые все государственные бумаги носят к наследнику. И, к полному изумлению двора, апатичный Саша тотчас преобразился. Он теперь – сама энергия. Освобождение от воли очень любимого отца свершилось! Грядущая великая ответственность – тяжелая шапка Мономаха, которой венчались на царство русские цари – заставила действовать!

Александр заходит в отцовский кабинет. Умирающий император, как теперь повелось, уже не спрашивает о делах. Священник только что его исповедал. Вокруг кровати собрались императрица, его дети и внуки.

– Скоро ли? – обращается нетерпеливый умирающий к Мандту. И Мандт обещает скорый паралич легких.

Николай благословляет всех, причем каждого – отдельно. И с каждым, несмотря на возрастающую слабость, беседует. Благословляет Машу, жену наследника, – он ее любил. Берет ее руку и взглядом показывает на императрицу, поручая ей жену. Благословив всех, он сказал: «Помните то, о чем я так часто просил вас: оставайтесь дружны».

Императрица была добра к нему до конца. Она говорит: «С тобой хотят проститься Юлия Баранова, Екатерина Тизенгаузен…» – перечисляет Александра Федоровна для благопристойности имена своих фрейлин. И заканчивает: «И Варенька Нелидова».

Николай поблагодарил ее взглядом и сказал: «Нет, дорогая, я не должен больше ее видеть, ты скажешь ей, что прошу меня простить, что я за нее молился… и прошу ее молиться за меня».

Подошла очередь Александра. Все отошли от кровати.