Убийство Кирова: Новое расследование

Подробно ознакомившись с состоянием подготовки терр. акта против Кирова, БАКАЕВ от имени объединенного троцкистско-зиновьевского центра окончательно санкционировал покушение.

Здесь Зиновьев снова показывает, что московский центр, который он возглавлял, руководил убийством Кирова. Он также сообщает, что Николаев присутствовал на собрании, очевидно, осенью 1934 г. между Бакаевым, представлявшим московский центр, и главным руководством ленинградского центра. Выясняется, что Николаев тоже присутствовал на собрании. Это веское доказательство того, что Николаев принимал непосредственное участие в деятельности ленинградской группы зиновьевцев, и, бесспорно, это также является доказательством центральной роли как московского, так и ленинградского центров в убийстве Кирова. Это полностью противоречит предположению Лено о Николаеве как об «убийце-одиночке».

Копия страницы допроса Г.Е.Зиновьева от 28 июля 1934 г. (из «Архива Волкогонова», Библиотека Конгресса (США))

У нас есть лишь одно досудебное признание Каменева от 10 августа 1936 г. Касательно убийства Кирова Каменев признал следующее:

Вопрос:

Что именно знал СОКОЛЬНИКОВ о состоявшемся блоке между троцкистами и зиновьевцами?

Ответ: Он знал, что этот блок организовался на террористической основе и что практической задачей блока является организация покушения на СТАЛИНА и КИРОВА.

[…]

Вопрос:

Значит, СОКОЛЬНИКОВ не только от Вас знал, что центром троц-кистско-зиновьевского блока готовятся террористические покушения на т. СТАЛИНА и КИРОВА, но и лично участвовал в решении создания руководящей террористической группы.

Подтверждаете ли Вы это?

Ответ: Да. Подтверждаю.

Обвинение Каменевым Сокольникова послужило причиной расследования, которое должно было привести ко Второму московскому процессу в январе 1937 г. В начале 1980-х годов Арч Гетто обнаружил свидетельства в гарвардском архиве Троцкого, что в 1932 г. Троцкий послал письмо Сокольникову, несомненно призывавшее того вернуться к подпольной оппозиции. Почто наверняка были и другие письма подобного рода, ибо Гетто также обнаружил, что архив Троцкого подвергался чистке несомненно инкриминирующих материалов.

Глава 13. Первый московский процесс

В этой главе мы рассмотрим свидетельства по делу Кирова на Первом московском процессе в августе 1936 г. Их огромное количество. Лено просто совершенно пренебрегает ими. Лено, очевидно, придерживается той точки зрения, что свидетельские показания на нем и на других двух Московских процессах были как-то сфабрикованы НКВД. Однако он не дает никаких доказательств, что это было так, а также не приводит никаких доводов в оправдание этих очень значительных пропусков. Фактически Лено просто предпочел проигнорировать эти и множество других свидетельств. Возможно, потому что эти свидетельства противоречат его предвзятому выводу, что Николаев был «убийцей-одиночкой».

Никому и никогда не удавалось доказать, что какой-то из Московских процессов был сфабрикован. Тем не менее любое объективное расследование должно всегда рассмотреть вопрос о проверке улик. Поэтому в данной главе мы рассмотрим два вопроса. Во-первых: каковы свидетельские показания по делу Кирова на Первом московском процессе? И во-вторых: в какой степени мы можем подтвердить или опровергнуть свидетельские показания на Первом московском процессе?

Первому открытому московскому процессу 19–24 августа 1936 г. предшествовало огромное расследование. Лишь очень небольшая часть документов, которые появились во время этого расследования, — признания, заявления, а также некоторые вещественные доказательства — были опубликованы. Большая их часть до сих пор остается в России под грифом «совершенно секретно». Ни Кирилина, ни Лено не имели доступа к каким-то материалам в полном объеме. Разумеется, не имеем его и мы.