Убийство Кирова: Новое расследование

2б) «сотрудников Комитета Партийного Контроля», свидетельствующих, что

существует записка в архиве Сталина с перечнем членов двух предполагаемых групп заговорщиков — «ленинградского центра» и «московского центра».

3. «Сотрудники Комитета Партконтроля заявили в 1989 г., что эта записка написана почерком Ягоды»;

4. «Шатуновская… заявила в конце 1980-х годов, что на записке была проставлена дата — 6 декабря».

5. «Важно, что первое упоминание об известном зиновьевце Владимире Румянцеве в допросах тоже было сделано 6 декабря».

6. «…приблизительно к 10 декабря Ежов в своей записной книжке уже набрасывал в общих чертах связи между двумя “центрами”».

7. «Похоже, решение о структуре “ленинградский центр — московский центр” с Зиновьевым и Каменевым во главе всей организации было принято на собрании 8 декабря в кабинете Сталина в присутствии Ягоды, Агранова и Ежова или же днем-двумя ранее».

Ради ясности мы рассмотрим каждое утверждение Лено отдельно, в свете свидетельств, имеющихся у нас сегодня.

1. Как мы показали в другой части настоящего исследования, Лено не доказал, что Сталин «выстраивал дело о заговоре против экс-оппозиционеров». Фактически Лено не приводит абсолютно никаких доказательств того, что Сталин делал это. В книге Лено это — один из многочисленных примеров «подмены посылки желательным для себя выводом» или «допущения, которое нуждается в доказательстве».

2. Из текста Лено ясно, что он никогда не видел этой сомнительной «записки в архиве Сталина». По-видимому, Лено заимствовал историю об этой записке напрямую у Кирилиной (Л 364). Цитируя Шатуновскую, Кирилина категорически заявляет, что решение об «окончательно продуманном плане» Сталина было принято в этой записке.

2а. «Отдельный отчет» Шатуновской

«Отчет» — это официальный документ, подготовленный для какого-то читателя, — в этом случае для некоего партийного или правительственного органа. Однако ни Лено, ни кто-либо другой не дают никаких ссылок, даже архивных, на отчет или другой документ Шатуновской, который воспроизводит текст этой записки или хотя бы рассматривает ее. Это поразительное упущение: Лено ссылается на этот отчет, но не дает никакой ссылки на него!

Записку, существование которой Шатуновская якобы отстаивала, так никогда и не опубликовали. Более того — за исключением самой Шатуновской — никто из тех, кто писал об убийстве Кирова, не заявляет, что когда-нибудь видел ее: ни Лено, ни Кирилина, ни кто бы то ни было еще, включая авторов отчетов и протоколов заседаний, опубликованных в 2004 г., и на которые в большой степени опирается Лено.

Нет никаких ссылок на нее ни в одном из документов комиссии, учрежденной Горбачевым и Яковлевым для расследования убийства Кирова. Очевидно, нет абсолютно никаких свидетельств об этой записке, кроме — как якобы утверждается — заявления Шатуновской, что она существовала.

Единственное свидетельство, что «другие предположительно идентифицировали его как почерк Ежова» — это заявления Шатуновской. Она заявляла, что «эксперты-графологи из Прокуратуры СССР» идентифицировали почерк как почерк Сталина и что документ был «представлен членам Политбюро» вместе с «фотокопией почерка Сталина и свидетельством экспертов-графологов».

Позднее Шатуновская продолжала, что представитель Комиссии партийного контроля заявил, что почерк был Ежова, а не Сталина[47]

. В своем письме Яковлеву от 12 июня 1989 г. Шатуновская заявила, что это был Катков [48]. Шатуновская утверждала, что Катков сообщил ей, что образец почерка Сталина и свидетельство экспертов-графологов, которые прилагались к записке, теперь отсутствовали.

Согласно опубликованному протоколу, не хватает одной страницы из свидетельских показаний Каткова о его встрече с Шату-новской. Однако в том, что осталось, нет никаких упоминаний об этом эпизоде или о записке, о которой идет речь[49].

22 августа 1991 г. Катков написал письмо в Центральный Комитет, в котором он заявил, что утверждения Шатуновской касательно убийства Кирова были беспочвенными. Катков писал:

Сообщение Шатуновской о подмене и исчезновании ряда «важных документов» не нашло подтверждения[50].

Катков, в частности, заявил, что утверждения Шатуновской о подмене и исчезновении важных документов по убийству Кирова не нашли подтверждения[51]. В своем письме от 12 июня 1989 г. Шатуновская назвала эту записку в числе восьми документов из расследования эпохи Хрущева, которые были подделаны.