Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?

Хартманну и Риэ Скоугор выделили для подготовки пустой класс. Она вновь зачитала цифры, касающиеся урезанных ассигнований в образовательные программы. Он нервно вышагивал между столами. Наконец она закрыла ноутбук, приблизилась к нему проверить, в порядке ли одежда. Без галстука, синяя рубашка — выглядел он безупречно. И все же она решила поправить воротник, встала вплотную к нему, так что он не мог не обнять ее. Руки Хартманна сомкнулись на ее спине. Он притянул ее к себе, поцеловал. Внезапный приступ страсти. Неожиданный. Ей хотелось смеяться, он хотел большего.

— Переезжай ко мне, — сказал Хартманн и прижал ее к столу. Она откинулась на спину, хохоча, обвила Хартманна длинными ногами.

— А ты сейчас не слишком занят?

— Для тебя — нет!

— После выборов.

Выражение его лица изменилось, вновь вернулся политик.

— К чему ждать? Зачем держать все в секрете?

— Потому что мне надо выполнить свою работу, Троэльс. И тебе тоже. Нам не нужны осложнения. — Она понизила голос на полтона, в умных глазах промелькнула улыбка. — И мы не хотим, чтобы Мортен ревновал.

— Мортен — самый опытный политический советник из всех, что у нас есть. Он прекрасно знает свою работу.

— А я не знаю, значит?

— Этого я не говорил. Не хочу сейчас говорить о Мортене.

Ее руки вновь легли на его пиджак.

— Давай обсудим твое предложение после того, как ты победишь, хорошо?

Хартманн опять потянулся к ней. Распахнулась дверь, и вошла ректор Кох. При виде пары она смутилась.

— Прибыл мэр, — сказала она. И с заговорщицкой улыбкой: — Проходите в актовый зал, когда будете готовы.

Хартманн застегнул пиджак и вышел в коридор.

Под огромным плакатом какого-то полуголого рок-певца сиял улыбкой Поуль Бремер. Скоугор оставила их вдвоем, а сама отправилась проверить готовность зала.

— Надеюсь, Центральной партии придутся по душе твои предложения, Троэльс. Они на самом деле очень неплохие. И напоминают мне идеи твоего отца.

— Вот как?

— Я чувствую в них такую же кипучую энергию. Тот же оптимизм.

— Это убежденность, — сказал Хартманн. — Так бывает, когда людьми движет вера в идеалы, а не желание заработать несколько голосов.

Бремер покивал в ответ на эти слова:

— Такая жалость, что он не сумел ничего добиться.

— Я исправлю это. Когда стану мэром.

— Обязательно станешь. Когда-нибудь. — Бремер вынул платок и протер очки. — Ты сильнее, чем он. Твой отец всегда был… как бы поточнее сказать… — Очки вернулись на свое место, из-под них на Хартманна нацелился ледяной взгляд. — Хрупким. Как фарфор. — Мэр поднял правую ладонь, сложил ее в большой кулак. Это был кулак драчуна, что не вязалось с обликом Бремера. — В любой момент мог треснуть.

Щелчок его сильных пальцев был таким громким, что по пустому коридору прокатилось эхо.

— Если бы я не сломал его, он сломался бы сам, поверь мне. Я помог ему в каком-то смысле. Нельзя предаваться заблуждениям слишком долго.

— Может, займемся делом? — сказал Хартманн. — Уже пора начинать…

Только они направились в сторону зала, как навстречу им вышла ректор Кох с озабоченным лицом. С ней была какая-то женщина в синей ветровке, из-под которой выглядывал вязаный свитер с нелепым черно-белым узором, волосы ее были убраны от лица, как у девочки-подростка, слишком занятой, чтобы думать о парнях. Или как у женщины, которая не обращает внимания на свою внешность. И это было странно, так как женщина была яркой и привлекательной.

Она смотрела вперед, прямо на них, и только на них. У нее были очень большие глаза и пристальный взгляд.

Почему-то Хартманн не удивился, когда она предъявила свое полицейское удостоверение. На карточке было написано: «Инспектор отдела убийств Сара Лунд». Бремер при виде представителя полиции предпочел удалиться в конец коридора.

— Вам придется отменить дебаты, — сказала Лунд.

— Почему?

— Пропала ученица. Мне нужно поговорить с учителями. С ее одноклассниками. Нужно…

Ректор Кох увела Хартманна и Лунд из коридора в какое-то служебное помещение. Хартманн выслушал женщину-полицейского.

— Вы хотите, чтобы я отменил дебаты из-за того, что одна из школьниц решила прогулять уроки?

— Очень важно, чтобы я поговорила с каждым, — настаивала Лунд.

— С каждым?

— С каждым, с кем я захочу поговорить.

Она не двигалась. И не сводила с него огромных глаз.

— Мы могли бы перенести дебаты на час, — предложил Хартманн.

— Я не смогу, — перебил его Бремер, возникший в дверях. — У меня расписан весь день. Эти дебаты — твое мероприятие, я лишь приглашенное лицо. Если ты не можешь провести их в назначенное время…

Хартманн шагнул к Лунд и спросил негромко:

— Насколько все серьезно?

— Я надеюсь, что ничего не случилось.

— Я спросил, насколько серьезна ситуация.

— Именно это я и пытаюсь выяснить, — ответила Лунд, уперлась руками в бока и подождала ответа. — Итак… — Она обвела помещение взглядом. — Итак, договорились, — закончила она.

Бремер достал мобильный телефон, проверил сообщения.