Убийство на Брендон-стрит. Выжить тридцать дней

Дороти сияющим взглядом через весь зал смотрела на Люсиль, но та, казалось, вообще не замечала ее присутствия. На самом деле Люсиль видела Дороти прекрасно, как сразу же догадался Хью. Дороти тоже поняла это и почувствовала обиду. Да что она о себе возомнила, черт побери? В конце концов, самой Дороти не приходилось платить молодым людям, чтобы они сопровождали ее к обеду. Да еще к какому обеду! Большие гиньоли, белое вино, омар и мороженое в придачу. Она огляделась по сторонам в поисках возможности продемонстрировать свое истинно королевское равнодушие к откровенному снобизму кузины. К несчастью (с точки зрения Хью), подобная возможность представилась ей мгновенно. За соседним столиком расположилась пожилая леди, которую угощал обедом мужчина, тоже значительно более молодой, чем она сама. И дама с интересом наблюдала за Дороти.

Ее спутник тоже предложил ей кофе, но пожилая леди не захотела, хотя и по иной причине.

– С тех пор, как нам всем урезали рационы сахара, – сказала она, – я почти перестала пить кофе. Разумеется, могла бы последовать примеру женщины, сидящей рядом с нами, и принести сахар с собой…

Дороти, опьяневшая как в прямом, так и в переносном смысле слова, перегнулась через Хью и заговорила возбужденным, но доброжелательным тоном.

– Я не пью сегодня кофе, – сказала она. – Пожалуйста, угощайтесь моим сахаром.

Несколько секунд Хью выглядел так, точно пуля угодила ему в один из жизненно важных органов. Его парализовало. Другого определения подобрать не удавалось. Когда он немного пришел в себя, Дороти уже склонилась еще дальше с маленькой жестянкой в руке.

– Это не причинит мне никаких неудобств, – говорила она. – У меня дома сахара полным-полно.

После чего пустилась в путаные и нелепые разъяснения о том, что подруга по имени Джорджи почти не использовала свой рацион, отдавая сахар ей. Естественно, никто не хочет поносить лорда Вултона, но между старыми подругами…

– Дороти, – прохрипел Хью. – Вы не должны… Вы не можете…

– Конечно же, могу, – небрежно отмахнулась от него Дороти. – Если война и имеет хоть какую-то положительную сторону, то она как раз и состоит в том, что делает людей добрее и дружелюбнее друг к другу.

Эта мысль настолько потрясла Хью, что он оправился от шока, когда было слишком поздно что-либо изменить. Дороти продолжала болтовню.

– Я вам очень сочувствую, – добавила она. – Кофе без сахара – как замужество без любви.

Один из ее любимых киноактеров – Артур Бурбон – произнес в точности такую фразу в фильме «Израненный, но победивший», которую крутили на прошлой неделе в синематографе «Буш-Гомон». Леди улыбалась, ее спутник тоже широко ухмылялся, за соседними столиками все прислушивались к разговору. Хью лихорадочно искал глазами обслуживавшего их официанта. Никакое состояние не стоило подобного позора. Но кто же мог догадаться, что его «кузина из провинции» отколет подобный номер? Он проследил за тем, как пожилая леди сняла крышку с жестянки и бросила сахар в свою чашку кофе.

– Вы очень любезны, – сказала она, возвращая коробку владелице.

Что еще могла она сказать в сложившихся обстоятельствах? – подумал Хью. Он чувствовал себя дрессировщиком медведя, который отказался танцевать, а сделал посмешище из своего хозяина на глазах у публики. Как же жестоко Хью выпорол бы такого медведя, оставшись с ним наедине! Вот только выпороть Дороти он никак не смог бы, вопреки горячему желанию. Разумеется, Люсиль видела все. Хью заметил, как она повернула голову и что-то сказала своему спутнику. Одна лишь Дороти оставалась совершенно невозмутимой. Напротив, она сияла от удовольствия при мысли, что ей удалось совершить простой жест подлинно христианского милосердия.

Дороти и понятия не имела, что этот ее поступок станет настолько значительной вехой на ее жизненном пути.

Глава 7

I