Убийство на канале

Не было ни единого следа Донавана – не было даже клочка последней рекламной листовки самого великого человека в мире.

Глава тридцать шестая

Познания человека умирают вместе с ним, и даже достоинства его со временем забываются, но вот дивиденды по его ценным бумагам помогут сохранить память о нем.

Оливер У. Холмc, «Профессор за чайным столом»

В дни, последовавшие за возвращением из Ирландии, Морс почувствовал себя, до известной степени, в лучшей форме и очень скоро, по его оценке, по крайней мере, сумел восстановить силы и свежий внешний вид, который его врач истолковал как здоровый. Морсу большего не требовалось.

Недавно он купил старую пластинку с записью «Кольца»[33]

и в часы блаженного наслаждения, которое доставляло ему это исполнение, значение случая с Джоанной Франкс и неясные обстоятельства «Загадки бечевника» слегка побледнели. Все это доставило ему удовольствие и развлекло, но для него уже закончилось. На 95% он был уверен, что в 1860 году были повешены не те, но, очевидно, ничего большего он сделать не мог, чтобы рассеять пять процентов сомнений.

Рождество быстро приближалось, и он был доволен, что утомительное хождение по магазинам минует его – не было необходимости покупать ни чулки, ни духи. Он получил полдюжины открыток, два приглашения на вечера с напитками, и одно приглашение из больницы «Джон Редклиф»:

Рождественский праздник.

Сестрам больницы «Джон Редклиф» доставит удовольствие, если Вы удостоите своим присутствием праздничный вечер 22 декабря с 20 часов до полуночи в общежитии для медицинских сестер, Хеддингтон-Хилл, Оксфорд.

Дискотека, восхитительные напитки и закуски, невероятные развлечения! Просим, приходите! Одежда неофициальная. Пожалуйста, ответьте.

Напечатанное приглашение было подписано от руки: «Отделение 7С» – после слов «Целуем».

Была пятница, 15 декабря, за неделю до планируемого празднования, когда взгляд Морса привлекло имя в колонке некрологов в «Оксфорд таймс»:

Денистон Марджери – 10 декабря почила спокойно в своем доме в Вудстоке, на 78 году жизни. Она пожелала, чтобы тело ее было передано для научных исследований в области медицины. Соболезнования принимаются с благодарностью в память почившего полковника У. М. Денистона, в Клубе Британского Легиона, Ламбурн.

Морс вспомнил тот единственный раз, когда встретил странную старую даму, такую гордую произведением своего супруга – произведением, породившем у Морса невероятный интерес, произведение, за которое он даже не заплатил. Он подписал чек на 20 фунтов и засунул его в конверт. Он отправит его обычной почтой: в конце концов, это не было вопросом жизни и смерти. Он бы приехал на похороны, если бы таковые состоялись. Но был доволен, что их не будет; неумолимые и вселяющие страх слова отпевания, особенно в официальном издании Библии, становились со временем все ближе и затрагивали лично его спокойствие. В этот раз могут обойтись и без него. Он вначале поискал адрес Британского Легиона в Ламбурне в телефонном справочнике, потом обратился к «Денистон, У.М.» Вот он: Черч-Уолк 46, Вудсток. Были у них какие-нибудь близкие? Едва ли, если судить по некрологу в газете. Тогда? Что будет с вещами, если их некому оставить? Как, вероятно, в случае с миссис Денистон? Как со всеми бездетными или незамужними…

Было трудно припарковать «Ланчию», и Морс был вынужден показать полицейское удостоверение хмурому регулировщику, тот неохотно разрешил ему временно остановиться на двойной желтой линии в двадцати метрах от серого каменного дома на Черч-Уолк. Морс постучал во входную дверь и ему немедленно открыли.

В доме было двое: молодой мужчина двадцати пяти лет, уполномоченный описать (как он пояснил) несколько не особенно ценных книг на полках почившей семьи Денистон, и племянник старого полковника, единственный живой родственник, который (как понял Морс) должен получить приличное наследство, если сможет оплатить налог на недвижимое имущество в Вудстоке.