Убийство на пивоварне. Чудовище должно умереть

– Подождете в гозтиной? – спросила хозяйка.

– Наверное, лучше сразу поднимемся в комнату. Вот еще что, миссис Пуф: я расследую убийство мистера Баннета и должен выяснить – из чистой формальности, разумеется, – местонахождение в ночь с четверга на пятницу всех, кто был связан с покойным. Мистер Сорн ушел с вечеринки в двадцать три двадцать. Во сколько он явился домой? Примерно в половине двенадцатого?

– Да, зэр, минута в минуту. У нашей Берты тем вечером разболелись зубы, и я зидела з ней. Уж и намучалась она, бедняжка!

– Стало быть, вы за ним и заперли? – несколько удрученно спросил инспектор.

– Нет, зэр, он всегда запирает зам. Мистер Зорн часто гуляет по ночам. Зголько раз я ему говорила – ночной воздух никому не на пользу, но ему хоть бы что. Чудной джентльмен. Хотя за квартиру платит исправно.

– Он и в ту ночь гулял?

– Этого я не знаю. Вроде бы он збузгался по лестнице – я из-за нашей Берты всю ночь глаз не зомкнула. Тихонько так – он по ночам не шумит, чтобы нас не разбудить. Очень внимательный джентльмен, мистер Зорн, я вам згажу.

– Не сомневаюсь, – воодушевился инспектор. – То есть вы не слышали, как он выходил из дома?

– Нет, зэр, врать не буду, не злышала. Ох, зовсем забыла! Вот ведь дырявая голова! Вчера-то вечером, когда я принесла мистеру Зорну ужин, он мне и говорит: Пуф, говорит, – то есть он всегда меня так зовет, я считаю, это неуважение, но по нынешним временам жильцов выбирать не приходится, – Пуф, говорит, надеюсь, я вас вчера не разбудил? Я отвечаю, что взю ночь была с бедняжкой Бертой. А мистер Зорн объясняет: он, мол, заскучал и взял из гостиной книгу, чтобы лучше зпалось. Выходит, тогда-то я его и злышала.

– Уверен, так все и было, – промурлыкал инспектор. – Что ж, если покажете нам комнату, мы вас больше не задержим.

Комната Гэбриэла Сорна была наполнена странным металлическим шумом – как будто вы попали в некий механический муравейник. Разглядеть ее не представлялось возможным, поскольку темнота здесь стояла даже гуще, чем в прихожей.

«Адская машина, вот это что, – обреченно подумал Найджел. – Сорн решил взорвать все улики, а с ними и сыщиков. Ничего не скажешь, ловко придумано».

Миссис Пуф отдернула штору.

– Видно, мистер Зорн недавно писал стихи. Говорит, в темноте это завзегда легче.

– Вроде проявки фотографий? Дельная мысль. – За секунду до этого Найджел зажмурил глаза в ожидании неотвратимого взрыва, а теперь щурился, ослепленный внезапным солнцем.

– Чего только ни делают в темноте, да, мистер Стрейнджуэйс? – многозначительно произнес Тайлер.

– Ради бога, инспектор, не при даме, – запротестовал Найджел, медленно открывая глаза. – Вы разве не хотите сунуть бомбу в ведро воды, пока мы не взлетели на воздух?

– Бомбу! – подскочил инспектор. – Бомбу! Что еще за бомба? Вам голову напекло?

– А, прошу прощения. Вижу, что ошибся. Значит, Сорн питает слабость к часам… Интересно, сколько их здесь?

Найджел пошел вокруг комнаты, пересчитывая экспонаты.

– Слева направо идут: напольные часы; часы с кукушкой; два швейцарских хронометра, очень редкие и необычные, изображают соответственно гнома, стучащего по наковальне, и карету с неровным ходом заднего колеса; на камине – мраморные часы весом в тонну, увенчанные парой борцов без правил, не слишком старательных; также двое дорожных часов и настенные ходики с лепниной, нутром наружу; более скромный механизм, робко глядящий из красного плюша; такой же в зеленом плюше; и напоследок – часы со встроенным календарем и барометром, которые наверняка умеют предсказывать будущее и ежевечерне поддерживать разговор об урожайности свеклы. Подумать только, одиннадцать штук! И все принадлежат мистеру Сорну?

– Нет, зэр, – ответила миссис Пуф. – Это отцовские.

– Он коллекционер?

– Нет. Мой родитель – набожный христианин. Ему было видение, что Второе пришествие злучится в полночь третьего апреля прошлого года, и он, чтобы не ошибиться зо временем, стал ходить по аукционам, зкупая часы. Он расставил их в одном месте, так, что если бы какие вдруг вышли из здроя, он все равно бы знал, когда препоясать чресла. Потом, когда Второго пришествия не злучилось, у него рука не поднялась от них избавиться. Он, знаете ли, привык каждый день заводить их, но от огорчения уже не змог жить в этой комнате, и мы здали ее мистеру Зорну.

– Понимаю, – сказал Найджел.