Убийство на пивоварне. Чудовище должно умереть

– Да, говорю. У нее доброе сердце, а у неприветливых добряков на душе обязательно есть тайная печаль. По крайней мере, в книгах всегда так бывает.

– Ах, в книгах!

– В книгах нет ничего плохого, – сказал Найджел, – если не позволять им брать над собой верх. А вам не кажется, что тайную печаль мисс Меллорс зовут Джо Баннет?

– Джо? – хохотнула Софи. – Скажете тоже! – А затем, посерьезнев, добавила: – Джо Баннет? А что, может быть… Она иногда смотрит на него как собачка – я хочу сказать, преданно, не игриво. И всегда относилась к нему чуточку по-матерински: когда он уезжал в очередной круиз, следила, чтобы в доме к его возвращению было чисто и натоплено. Они с Джо соседи.

– Вот как?

– Что это у тебя на уме, юноша Найджел? – спросил Кэммисон.

– Я и сам не знаю. Правда не знаю. Жду озарения. Джо Баннет носит перстень с печаткой?

– Нет. По крайней мере, я ничего такого не видел. А ты, Софи?

– Нет.

Герберт невозмутимо воззрился на друга:

– Ты случаем не подозреваешь Джо в убийстве брата?

– Для него все складывается не лучшим образом.

– Найджел! – выдохнула Софи. – Как тебе… Джо никогда… Ты просто не знаешь его, иначе не говорил бы так.

– Но он в путешествии. Разве он мог…

– К сожалению, Герберт, с путешествием все непросто. Яхта пропала.

– Но зачем ему это?

– Мотив у него есть – только об этом молчок. Пивоварне грозило закрытие. – Найджел рассказал им о переговорах Юстаса с «Роксби». – Вот так-то. Если бы Юстас остался в живых, то рабочих, с которыми Джо, по вашим словам, был на короткой ноге, выгнали бы на улицу у него на глазах. Если бы Юстас умер, Джо унаследовал бы контрольный пакет, отказался бы от сделки с «Роксби» и модернизировал предприятие, как вы оба хотели.

– Все это складно звучит, – сказал Кэммисон, – но мне, честно говоря, не очень-то верится, чтобы Джо пошел на убийство из таких альтруистических побуждений. Нет, он хороший парень, но слишком добродушный и изнеженный – в нем нет ничего от фанатиков, готовых на убийство ради всеобщего блага.

– Не спорю. Но что, если у него имелся личный мотив? Ты сказал, Юстас всю жизнь держал брата под пятой. Вряд ли Джо был от этого в восторге. История с «Роксби» могла лишь придать логичное обоснование личной обиде и оправдать решительные меры.

– Что ж, это возможно. Джо, конечно, натерпелся от брата, тот ему всю жизнь не давал прохода. Переговоры с «Роксби» могли оказаться последней каплей. Но имей в виду, Юстас не всегда все делал по-своему. Джо не хватало духу идти против него в открытую, это правда. Зато окольными путями он многого мог добиться. С Юстасом было до известной степени нетрудно сладить, если идти по пути наименьшего сопротивления: подольститься в нужный момент, дать понять, что считаешь его первым после Бога, ни в чем не перечить. Пока он принимал это за чистую монету, мышам было раздолье – до известной степени, повторюсь. Джо очень хорошо это знал.

Софи смутилась и с негодованием воскликнула:

– Герберт, как тебе не стыдно? Найджел – другое дело: он не знает Джо, как мы. Но в тебе-то откуда такое бессердечие? Ты говоришь о нем в таком тоне, будто это желудок одного из твоих пациентов. Вспомни, сколько раз Джо сидел на том самом месте, где сейчас сидит Найджел. Вспомни, как он веселил нас, как делал человечков из фруктов и спичек или притворялся, будто зубы упали в суп. Это…

– Без диагноза нет лечения, – жестко возразил Герберт. – Мы не поможем Джо, если будем молчать о том, каков он на самом деле.

В полицейском участке Найджел застал инспектора увлеченно глядящим в микроскоп.

– Вот, сэр, посмотрите. Что вы об этом скажете?

На предметном стекле лежал осколок перстня. Найджел припал к окуляру.

– Похоже на зад какого-то зверя, хвост прилагается, – произнес он наконец. – Что это за вертикальные линии по бокам? Тропический ливень?

– Возможно, стебли цветов, злаков или чего-то такого.

– М-м… Лежащий грифон в пшеничном поле. Или собака. Многовато собак для одного дела. Что ж, это должно помочь. Кстати, Кэммисоны утверждают, что никогда не видели у Джо Баннета перстня.

– Они ведь его друзья.

– И что с того?

– Ответ очевиден.

– Хм-м… «Старый лис – это наш покойный родитель, джентльмены».

– Что еще?

– Нет-нет, ничего. Очаровательный отрывок из Чарльза Диккенса. Вы уже поразмыслили над важной загадкой, которую я предложил?

– То есть?