Убийство на пивоварне. Чудовище должно умереть

Найджел мельком взглянул на часы, похолодел и уставился на них во все глаза. Стрелки показывали без четверти одиннадцать. Сложно было поверить, что не прошло и часа с тех пор, как они устроили засаду. Но тогда… Что за шум он слышал? Чьи это были шаги? Для сторожа еще рано, а у полицейских строгие указания не покидать постов. Тем, кто сидит внутри, приказано бежать на одиночный свисток. Наружной охране запрещено бросать пост до третьего сигнала.

Так кто же тогда поднялся по лестнице и шел по коридору к их комнате? Найджел схватил Тайлера за руку и просипел страшным голосом – да и каким еще он мог быть:

– Кто это?

– Наверняка он, – невозмутимо ответил Тайлер. – Предоставьте это мне, сэр.

На такое предложение Найджел охотно согласился.

Руки зашарили по стене, зашуршали у двери, осторожно нащупали замочную скважину. «Руки, – невольно подумалось Найджелу, – которые отняли уже две, а то и три жизни. – Ключ тихо повернулся в замке. – Да, все идет как задумано. Мы нарочно заперлись в кабинете – знали, что у него есть ключ, предполагали, что он им воспользуется. И все же…»

Даже в кромешной тьме можно было почувствовать, как дюйм за дюймом открывается дверь. Тихий щелчок. В кабинет запрыгнул электрический луч и высветил центр пола. В ту же секунду, будто приняв вызов, Тайлер включил свой фонарик. На секунду лучи скрестились, как шпаги; затем Тайлер сделал выпад и высветил лицо взломщика.

Лицо Гэбриэла Сорна!

– Что за черт!.. – воскликнул Тайлер.

– Боже! – простонал Сорн.

– Ключ, – требовательно сказал Найджел. – Где вы взяли ключ?

Но вместо ответа Сорн с тихим всхлипом – так повизгивает во сне собака – изо всей силы швырнул фонарик в инспектора и выскочил из комнаты. Тайлер, держась за скулу и изрыгая проклятья, бросился было за ним, но вспомнил, что коридор и лестницы перекрыты. Он остановился и дунул в свисток.

– Филлипс! Хемпсон! Не зевайте! – крикнул инспектор. – Он убегает! Сорн! Хватайте его!

Гэбриэл Сорн совсем потерял голову. Визжа фальцетом, он кубарем скатился по лестнице прямо в крепкие объятья констебля Филлипса и даже тогда продолжал вырываться и вопить. Из-за этих воплей полицейские не услышали слабый свисток снаружи. Если бы Найджел, ожидая чего-то подобного, не побежал в обратную сторону, к главному входу, убийца мог пополнить свой список жертв, а то и улизнуть.

Минут за пять до этих событий констебль Герни, засевший в укрытии у бокового входа, заметил, как некто прокрался через двор и зашел в пивоварню. Констебль, как было приказано, взглянул на светящиеся стрелки наручных часов – они показывали 22.44, – затем подкрался, запер замок и привалился к двери. Все шло согласно плану. То-то этот тип удивится, когда захочет выйти тем же путем… Удивляться, впрочем, пришлось самому констеблю, хотя человек он был не менее крепкий и не более суеверный, чем большинство деревенских жителей Дорсета – а это уже кое-что по обеим позициям. Монастырские часы отзвонили без четверти одиннадцать. Несколько минут спустя он услышал вопли Сорна, зловеще приглушенные крепкой и невидимой в темноте стеной пивоварни. Пронзительно заверещал свисток. «Так, – подумал Герни, – один сигнал, стой на месте!» Он прислонился к двери и задумчиво посмотрел наверх, откуда доносились звуки столпотворения.

Внезапно Герни услышал тихие торопливые шаги. Для его неповоротливых мозгов все случилось чересчур быстро. По зловеще точной дуговой траектории между главным и боковым входом, почти беззвучно, словно тень от дыма в ветреный день, в сторону констебля бежал невысокий человек. Когда он оказался всего лишь в восьми шагах от Герни, тот опомнился и навел на лицо беглеца луч фонаря. Увиденное настолько ошарашило констебля, настолько напугало его бесхитростный ум, что еще секунду он стоял с замершим сердцем, думая, что упадет в обморок. Человек, не останавливаясь, бежал на свет фонаря, как прорывающийся сквозь лучи прожекторов эсминец. Беглец прыгнул на Герни. Констебль повалился спиной на дверь и почувствовал на горле пальцы, жесткие, как проволока. По крайней мере, теперь он знал, что борется с человеком из плоти и крови. Его противник – злобный и беспощадный, словно бес из преисподней, – вцепился в неуклюжее тело констебля, брыкался, кусался и стягивал хватку на горле. Собрав все силы, Герни стряхнул его, и этой секунды хватило, чтобы слабо подуть в свисток. Затем бес опять на него набросился.

Найджел услышал свист, выбегая из здания. «Стой где стоишь!» – крикнул он невидимому стражу у главных ворот и кинулся за угол к боковому входу. Услышав крик, убийца растворился в темноте как дым. Найджел подбежал к Герни:

– Целы, констебль?

– Да, сэр, – выдохнул тот, – вот дьявол! Бросился на меня, как… Я и моргнуть не успел… Почему же мне не сказали, что это…

– Вы его видели?

– Да, сэр. Его – или призрак.

– Это не призрак. Юстас Баннет собственной персоной. Где он?

– Удрал, как услышал вас. Как будто обратно на пивоварню.

– Хорошо. Если еще сунется к этому выходу, угостите его дубинкой.

– Будьте спокойны, сэр. Сейчас отдышусь немного… В другой раз не пройдет.