Убийство на Потомаке

— Реже, чем раньше, — ответил Смит. — Мы предпочитаем ужинать дома. Я считаю себя неплохим поваром, хотя друзья, наверное, правы, когда говорят, что секрет моего успеха в свежести купленных продуктов и простоте блюд.

— Вы просто незаменимый мужчина. Мне это нравится. Без вас никуда, как без мяса и картофеля.

— Сейчас мясо ем уже не так часто, все больше рыбу или макаронные изделия. — Он положил конверты на стол. — Ко мне в руки…

— А я иногда не прочь съесть бифштекс из вырезки и от куска филея не откажусь, хотя позволяю себе их не часто.

— Разговор на гастрономические темы всегда доставляет мне удовольствие, но сейчас речь идет об убийстве.

— Жаль, что вы так настроены. Я уже не на службе, профессор. Я отдыхаю.

— А я нет и не могу долго задерживаться.

— Хочу еще выпить. Присоединяетесь?

— Нет, а вы — пожалуйста. — Он заказал для нее еще порцию водки с тоником, а сам продолжал пригубливать свой бурбон с содовой.

— Мак!

— Да?

— Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя неловко.

— Неловко? Я не чувствую…

— А я считаю, что это так, и могу только гадать о причине.

Смит снова попытался перейти к делу, он взял верхний конверт и открыл его.

— Буду с вами откровенна, — начала Дарси, — вы…

— Это копии писем, написанных, как считают, Венделем Тирни Полин Юрис. Те самые, всем скандально известные письма.

Кокетливый тон Дарси Айкенберг исчез без следа.

— Откуда они у вас?

— Отказываюсь отвечать. У вас серьезные нарушения в отделе вещественных доказательств. Эти копии были переданы моему знакомому, а он отдал их мне. Я снова возвращаю их вам.

— Черт возьми! — воскликнула Дарси, уставившись на верхнее письмо.

— А это, — Смит открыл второй конверт и достал рукопись, — это семейная хроника, которую писала Полин. Без сомнения, она трудилась над ней много лет.

— Какое отношение она имеет к письмам?

— Очень большое, как мне кажется, сами увидите, когда прочитаете и то и другое и сравните. Я считаю, автор у них один.

На лице Айкенберг отразилось явное замешательство. Она начала что-то говорить, замолчала, посмотрела на второе письмо в стопке, затем перевела взгляд на обложку рукописи Полин.

— Вы сказали, что эту хронику написала Полин Юрис. Но правильно ли я вас поняла: по-вашему мнению, эти письма написала она, значит, писала самой себе?

— Именно так.

Дарси еще раз безуспешно попыталась заговорить, потом все же овладела собой.

— Абсурд, нелепость, — нервно рассмеялась она.

— Нелепостью вам кажется, что она сама себе писала любовные письма? Конечно, это необычно. Но я считаю, что так все и было.

— Она, должно быть, была сумасшедшей?

— Совсем не обязательно. Она была безумно влюблена в Венделя Тирни, но не встретила взаимности. Вначале я ошибочно подумал, что она написала эти письма, чтобы заняться шантажом, потом решил, что она хочет показать письма Мэрилин, жене Тирни, в надежде, что это разрушит их брак. Но сейчас я другого мнения. Не знаю, как объяснят этот факт психиатры, но она находила удовлетворение в написании писем. Она обращала к себе слова, которые отчаянно хотела услышать, но не могла на них надеяться.

— Кто сделал копии? — спросила Айкенберг, к ней уже полностью вернулось самообладание.

Прямолинейному Смиту пришлось на этот раз уклониться от прямого ответа.

— Их достал журналист и передал моему знакомому, о котором я говорил. Кто был источником утечки информации в полиции, меня не касается, это ваша проблема. Но я советую вам и вашим коллегам прочитать рукопись и письма, а потом сравнить. Мне кажется, вы придете к аналогичному заключению. Между прочим, на мой взгляд, последняя часть рукописи выполнена на той же машинке, что и письма.

— Должна сказать… когда мы договорились о встрече, я не предполагала, что вы мне расскажете. Помимо других ваших отличительных черт, вы еще обладаете умением устраивать поразительные сюрпризы.

— Дарси, мне действительно пора уходить.

Айкенберг разложила бумаги по конвертам и посмотрела в окно. Громада погружающегося в сумерки города была усеяна светящимися точками окон административных зданий. Мощные прожектора высвечивали знаменитые памятники столицы, своим жаром наделяя их новой жизнью, не давая тьме поглотить их.

— Мне кажется, я могу понять женщину, пишущую себе любовные письма.

Смит промолчал.

— Вы не согласитесь поужинать со мной сегодня?

— Боюсь, что нет, Дарси. — Смит жестом попросил официантку выписать счет. — Рад был вас видеть, — сказал он, — но, возможно, идея пригласить вас выпить была не очень удачной.

— Вы ведь знаете, правда?

— О чем?

— О том, как я к вам отношусь. Боюсь, что скрывала это не слишком умело.

Официантка взяла кредитную карточку Смита и чек.

— Детектив Айкенберг, мне кажется, между нами возникло какое-то непонимание. Если я сделал что-то, что…