Убийство на верхнем этаже

– Может быть. Я полагаю, как правило, к вам доносятся звуки сверху, если они достаточно сильные?

– Им ни к чему быть сильными, – сухо сказала миссис Эннисмор-Смит. Вот, прислушайтесь.

Роджер прислушался. В тишине отчетливо слышался скрип половиц под ногами Стеллы. Потом он смолк и последовал тихий шорох.

– Что это было?

– Племянница мисс Барнетт. Кажется, вчера въехала.

– Я имею в виду этот шорох.

– Она зажгла спичку.

– Господи, да вы слышите даже, как она там спички зажигает?

– Этот потолок не толще бумаги.

– Значит, вы могли слышать практически все, что делала мисс Барнетт?

– Без всякого сомнения, если б это было нам интересно.

– Я имею в виду, вы бы непременно услышали, если б кто-то ходил по ее гостиной, даже на цыпочках?

– Вероятно, мы услышали бы, как скрипят половицы.

– И все-таки в этот вечер не слышали ничего?

– Да. Но в этом нет ничего необыкновенного. Мы редко слышали что-либо по вечерам. Видимо, мисс Барнетт рано ложилась спать.

– Да, конечно.

Роджер был в растерянности. Мошенник наверняка был в квартире от десяти до половины одиннадцатого. Его приготовления, вся эта установка декораций не могли происходить бесшумно. Снизу обязательно должны были слышать хотя бы его шаги. И все-таки не слышали. Или они просто забыли?

– Вы сказали, мисс Барнетт рано ложилась спать. Сочли бы вы в таком случае необычным, если б услышали, что она ходит по квартире после половины одиннадцатого?

Миссис Эннисмор-Смит оторвалась от своего шитья, чтобы обдумать этот вопрос.

– Если эти шаги не сопровождались бы голосами, что указывало бы на то, что с ней миссис Палтус, – да, думаю, что да.

– Достаточно необычным, чтобы это запомнить?

– На такое долгое время, может быть, и нет, но на следующий день я бы это наверняка вспомнила.

– И тем не менее ничего подобного вам не вспомнилось?

– Нет, это я могу сказать определенно.

– Понятно.

Но на самом деле все было непонятно. Настоящий тупик.

– Вы уверены, что сами в это время – десять тридцать – еще бодрствовали? Вы не легли в этот вечер раньше обычного?

– Совершенно уверена. Я уточнила этот вопрос для вашего сержанта, справившись в отчетности. В приходно-расходной книге магазина, в котором я работаю, записано, что я брала домой платье для переделки, – мужественно призналась миссис Эннисмор-Смит, – и я очень хорошо помню, как я это делала. Мне пришлось засидеться гораздо позже половины одиннадцатого.

– Насколько я понял, вы весь вечер пробыли в этой комнате, не покидая ее?

– В этом я бы не поклялась.

– Так утверждает ваш муж.

Миссис Эннисмор-Смит едва заметно улыбнулась:

– Мой муж часто склонен к более уверенным высказываниям, чем я.

– Значит, вы все же выходили из комнаты в течение вечера?

– Мне кажется, это более чем вероятно. По меньшей мере один раз выходила – я это твердо помню. Я пошла на кухню, когда вернулся с работы муж, поставить чайник.

– Да, это было еще рано, – слегка кивнул Роджер. – А потом? Вы ужинали в гостиной?

– Да. Но сказать вам с полной ответственностью, была ли я весь вечер прикована к креслу, я не могу. Наверняка это не так уж важно?

– Конечно нет. – Роджер потер подбородок. – Значит, насколько вы можете припомнить, в течение всего вечера вы не слышали решительно ничего из квартиры сверху – даже того, как мисс Барнетт укладывалась спать?

– Да, даже этого. – Миссис Эннисмор-Смит снова оторвалась от работы. Пожалуй, вот этот момент был все-таки не совсем обычным. Нам всегда было слышно, когда мисс Барнетт собирается ложиться. У нее, похоже, была привычка в эти минуты ронять вещи на пол.

– Одежду?

– Возможно. Но скорее похоже было, она сбрасывает на пол туфлю, потом другую. Обычно мы хорошо это слышали даже из этой комнаты, хотя она не прямо под спальней мисс Барнетт.

– И все-таки той ночью вы ничего похожего не слышали?

– Нет. Может быть, я была слишком поглощена работой, чтобы прислушиваться, но, по-моему, когда мы уже легли спать, мисс Барнетт еще не ложилась.

– Фу! – выдохнул Роджер в замешательстве небывалом. Факты не сходились так, как им следовало. Он решил быть чуть более откровенным, чтобы хоть немного расшевелить память хозяйки.

– Я понимаю, миссис Эннисмор-Смит, вам трудно понять, почему я задаю столько вопросов о том вечере. Если позволите, я объясню. Есть подозрение, что мисс Барнетт рассталась с жизнью значительно раньше, чем мы сначала предполагали, не в час ночи, а приблизительно между десятью и половиной одиннадцатого вечера. Вот почему так важно выяснить, слышали ли вы что-нибудь необычное в это время.

В искренности удивления миссис Эннисмор-Смит сомнения быть не могло.

– Но я сама слышала, как кто-то двигался наверху после часу, мы оба это слышали!

– Да, но у нас этому есть другое объяснение. Во всяком случае, вы теперь понимаете, куда направлены мои мысли. Я прошу вас еще немного порыться в памяти: не было ли в тот вечер еще чего-нибудь необычного, каким бы пустяком это ни выглядело. Пожалуйста!

Но миссис Эннисмор-Смит, на минуту сдвинув брови, лишь покачала головой:

– К сожалению, ничего, кроме того, что не было обычных звуков, с которыми мисс Барнетт обычно отходила ко сну.