Убийство некроманта

Женщина обернулась на икону, висящую в углу, и несколько раз размашисто перекрестилась. Помолчала, собираясь с духом, и продолжила:

– И такой громкий жалобный плач, аж сердце разрывается от тоски. Выглядываю на улицу – никого, только старые качели на березе качаются, как будто на них кто-то сидит. И плач с той стороны, и причитания. Страшно, ужас как.

2.

Подойдя к углу дома, Анчут остановился в тени. Нина подошла и тоже остановилась.

Двор за домом хорошо освещала луна. Был он большой, но неухоженный. Особенно сейчас, поздней осенью, когда с деревьев облетели листья, а моросящий дождь превратил землю под ногами в бурую раскисшую грязь. С одной стороны двора к забору прижимался небольшой деревянный сарайчик. Сразу за ним была постройка поновее, из газосиликатных блоков, накрытая серым шифером, с большими, местами поржавевшими, воротами. Перед воротами площадка выложена старой тротуарной плиткой, из швов которой пробивался мох. Когда-то сооружение задумывалась как гараж, сейчас, наверное, он забит старым хозяйственным хламом. Потому что места для машины Ольги внутри не нашлось, она оставила ее там же, где и Нина – на улице перед калиткой. С другой стороны, возле забора были неаккуратно сложены дрова и спиленные ветки. Тут и там росли несколько садовых деревьев. С такого расстояния ночью невозможно было разглядеть, какие именно. Скорее всего, яблони. В правом углу двора возвышалась высоченная береза. С одной из ее веток свисали старые детские качели, про которые предупреждала Ольга. Качели с легким скрипом покачивались – на них кто-то сидел. Нина подалась вперед, чтоб разглядеть получше, и высунула лицо под лунный свет. Анчут шикнул на нее и толкнул в бедро маленьким кулачком, чтоб не высовывалась.

На качелях спиной к ним сидела худенькая девушка в длинном белом платье. Она слегка покачивалась, но дерево не скрипело, слышался только тихий плач. По коже у Нины побежали мурашки, ей стало очень-очень страшно. От девушки невозможно было оторвать глаз. Длинные светлые волосы доставали почти до пояса, кожа на плечах и руках совсем бледная, как бумага, платье белое-белое – аж глазам больно. Казалось от него исходило какое-то лунное свечение, девушку было очень хорошо видно, несмотря на густую тень, отбрасываемую березой на качели. Девушка опустила голову и заплакала громче с всхлипами и подвываниями.

Внезапно она исчезла. Но удивиться никто не успел, так как уже через секунду женщина в белом столбом вырвалась из земли прямо перед оторопевшей Ниной. Подняла голову, отняла руки от своего лица… Лица безглазой мертвой старухи…

Сзади громко закричала Ольга. Женщина в белом исчезла. У Нины бешено колотилось сердце, в полной тишине слышно было только шаги убегавшей хозяйки дома, через несколько секунд хлопнула входная дверь.

– Это Плачка, – спокойно сказал Анчут, которого увиденное если и испугало, то внешне это никак не проявилось.

– Ужас! Кошмар какой, я чуть от разрыва сердца не умерла.

Нина облокотилась о стену дома, пытаясь унять бешено стучащее сердце и справиться с волнением.

– Нина, ну прекращай ты уже пугаться по мелочам. Как маленькая, в самом деле. Ты ж уже этой нечисти повидала вон сколько. А каждый раз, как в первый, готова в обморок кидаться.

– Не знаю, можно ли к такому привыкнуть обычному человеку…

– Не такой уж ты обычный человек, – глубокомысленно заметил Анчут.

– Да я, в общем-то, может, и не испугалась бы так сильно, но она так внезапно перед носом выпрыгнула.

– На то и расчет. Люди с больным сердцем или слабой психикой от таких фокусов могут и окочуриться.

– Плачка говоришь? Кто это такая?

– Плачка – это такая нечисть. Типа белой Панны. Тоже является в образе женщины в белом платье, но более безобидная. Пугает только, навредить по-настоящему почти никому не может. Наверное, от того и рыдает постоянно, что у нее нереализованные амбиции. Шучу, конечно, какие амбиции.

Нина вместе с Анчутом пересекли двор и остановились под березой, рассмотреть поближе качели и место, где Ольга чаще всего видела Плачку.

– Появляется чаще всего в домах‚ где никто не живёт, в пустых церквях‚ на руинах, – продолжал свои объяснения Анчут. – Видят её также на полях после заката солнца‚ сидит на камне, вздыхает и заливается слезами. Причитает еще что-то постоянно, но что именно – никто не знает. Никто с ней никогда не общался. Что у нее случилось, почему все время рыдает – загадка. Приходит чаще всего в полнолуние, ближе к полуночи. Я сразу подумал, что это Плачка, еще когда Марийка про нее рассказывала, но надо было собственными глазами убедиться, конечно.

– И что нам теперь делать? – спросила Нина, присаживаясь на качели, на которых недавно сидела печальная женщина в белом.

– Плачка не просто так здесь тусуется, на качельках катается. Что-то ее сюда в этот двор притягивает. Нам с тобой надо узнать, что именно.

– Каким образом? – спросила она у Анчута, не сильно раскачиваясь, оставляя каблуками ботинок две борозды в мягких опавших листьях под качелями.