Убийство по алфавиту

Это жена зеленщика пытается снять с витрины лимоны.

Мистер Сист извинился, отошел в сторону.

Медленно двинулся он в обратный путь — к главной улице городка.

Тяжело.., очень тяжело.., он остался без гроша в кармане…

Когда не ешь целый день, в голове делается легко и пусто…

Он глянул на газетные заголовки в витрине киоска.

“Дело Эй-би-си. Убийца до сих пор на свободе. Интервью с мосье Эркюлем Пуаро”.

“Эркюль Пуаро. Знает ли он?..” — подумал мистер Сист.

Он двинулся дальше.

Не годится надолго задерживаться у газетного киоска…

Он подумал: “Надолго меня не хватит…”

Шаг.., еще шаг.., что за странное занятие — ходьба…

Шаг.., еще шаг.., какая нелепость…

Абсурд.

Но человек вообще нелепое существо.

А он, Элекзандер Бонапарт Сист, нелепее прочих.

И всегда он был таким.

Люди всегда над ним потешались…

Их можно понять…

Куда он идет? Неизвестно. Он в тупике. Не поднимая глаз, он брел вперед.

Шаг за шагом.

Он поднял глаза. Освещенные окна. И надпись… Полицейский участок.

“Забавно”, — подумал мистер Сист и усмехнулся. Он переступил порог. И внезапно, качнувшись, упал.

Глава 31

Эркюль Пуаро задает вопросы

Стоял ясный ноябрьский день. Доктор Томпсон и старший инспектор Джепп заглянули к Пуаро, чтобы ознакомить его с результатами полицейского расследования по делу “Король против Элекзандера Бонапарта Систа”.

У Пуаро была простуда, и сам он не присутствовал на заседании. К счастью, он не стал меня удерживать около себя.

— Дело передано в суд, — сказал Джепп. — Все в порядке.

— Разве не странно, — спросил я, — что уже на этом этапе вступила в дело защита? Мне казалось, что арестованные всегда придерживают защиту до суда.

— Нет, такое тоже бывает, — ответил Джепп. — Думаю, что Лукас, а адвокат он молодой, решил, что попытка не пытка. Думал, что прорвется. Ведь единственное, на что может опираться защита в этом деле, — психическая ненормальность обвиняемого.

Пуаро пожал плечами:

— Психическая ненормальность не может дать оправдательного приговора. Вряд ли бессрочное заключение лучше смертной казни.

— Думаю, Лукас на что-то надеялся, — сказал Джепп. — При первоклассном алиби в Бексхилле все дело оказывается под вопросом. Видимо, адвокат не сознавал, как сильно обвинение. Так или иначе, а Лукас любит оригинальничать. Молод, вот и хочет понравиться публике.

Пуаро повернулся к Томпсону:

— А вы какого мнения, доктор?

— О ком? О Систе? Право, не знаю, что сказать. Он удивительно ловко строит из себя здорового человека. И это при том, что у него эпилепсия.

— Одна его явка с повинной чего стоит! — заметил я.

— А то, как он свалился в припадке, явившись в полицию? Да.., подобающий финал для такой драмы. Эй-би-си умеет выбрать подходящий момент.

— Можно ли совершить преступление и не знать об этом? — спросил я. — То, как Сист отрицает свою вину, звучит правдиво.

— Не верьте всем этим театральным клятвам и заклинаниям. По-моему, Сист прекрасно знает, что совершил убийства.

— Преступники сплошь и рядом настаивают на своей невиновности, — сказал Джепп.

— Что до вашего вопроса, — продолжал Томпсон, — то вполне возможно, что эпилептик в состоянии сомнамбулизма совершит какой-то поступок, ни на минуту об этом не подозревая. Но, согласно общему мнению, такое действие “не вступает в противоречие с намерениями больного, когда он находится в бодрствующем состоянии”.

Доктор пустился в рассуждения об эпилепсии, а я, признаться, окончательно запутался, что нередко случается, если ведешь беседу со знатоком своего дела.

— Однако я не согласен с тем, что Сист совершал свои преступления, не зная об этом. Эта теория была бы приемлемой, если бы не письма. Его письма полностью опровергают эту идею. Они указывают на преступный умысел и тщательную подготовку.

— А письма пока так и остались без объяснения, — промолвил Пуаро.

— Они вас интересуют?

— Естественно — ведь получал их я. Но по поводу писем Сист упорно молчит. Пока я не пойму, почему он писал эти письма, я буду считать дело незаконченным.

— Да, это понятно, если встать на вашу точку зрения. Нет никаких оснований думать, что этот человек когда-нибудь с вами сталкивался?

— Решительно никаких.

— У меня есть гипотеза. Дело в вашем имени!

— В моем имени?

— Да. Сист — очевидно, по прихоти своей матери, и тут я вижу истоки эдипова комплекса, — так вот, Сист носит в высшей степени пышные имена: Элекзандер и Бонапарт. Вы понимаете, о чем это говорит? Элекзандер, то есть Александр, — величайший полководец. Бонапарт — великий император французов, мечтавший завоевать весь мир. Систу нужен противник — противник, можно сказать, его весовой категории. И вот он, пожалуйста — Эркюль, то есть силач Геркулес.

— В ваших словах что-то есть, доктор. Они будят мысль…

— Ну, это всего лишь гипотеза. Ладно, мне пора.

Доктор Томпсон ушел. Джепп остался.

— Вас смущает его алиби? — спросил Пуаро.

— В общем, да, — признался инспектор. — Не подумайте, что я в него верю — я-то знаю, что алиби ложное. Но доказать это чертовски трудно. Этот свидетель, Стрейндж, — крепкий орешек.

— Расскажите мне о нем.