Убийство по подсказке (сборник)

Занавес пошел вниз, и она, торопливо увлекая за собой Базиля, быстрым шагом направилась по главному проходу, затем свернула в боковой, ведущий к двери на сцену. Они остановились в тесном пространстве между кулисами. Ванда с Леонардом и Роднеем выходили на аплодисменты, а посыльный, пройдя через весь зал с сияющей позолотой корзиной с роскошными розами в руках, передал ее Ванде через рампу. Когда занавес упал, Родней с Леонардом отошли к кулисам напротив того места, где стояли Базиль с Полиной. Последний раз вышла и поклонилась публике Ванда – она стояла одна на опустевшей сцене со своими кроваво-красными розами. Правда, не совсем. Владимир по-прежнему лежал на кровати в алькове. Базиль в душе был даже благодарен ему за это. Он терпеть не мог смешных метаморфоз в театре, когда вдруг труп поднимается и как ни в чем не бывало принимается раскланиваться.

Наконец занавес опустился в последний раз, и теперь уже все было кончено. Гром аплодисментов постепенно стихал. Ванда посмотрела на кулисы. Казалось, что она кого-то искала, потом оглянулась, посмотрела на альков и улыбнулась.

– Вставай, вставай, дорогой! – весело сказала она. – Первый акт сыгран, и твоя работа на этом закончена. Ну что, трудно было?

Никакого ответа. Ванда рассмеялась, взяла свою шубу со стула и подошла к нему поближе.

– Ну вставай же! Что за дурацкий розыгрыш! Сюда идут рабочие сцены. Они должны передвинуть сцену, сменить декорации. Следующий акт – в Париже.

Все еще смеясь, она наклонилась над Владимиром и дотронулась до его плеча. Улыбка замерла у нее на губах. Она стремительно поднесла руку ко рту, как будто хотела подавить рвущийся наружу вопль.

Базиль быстро подошел к ней. Полина, Родней и Леонард стояли за его спиной, почти рядом. Темно-желтые глаза Ванды были широко раскрыты, она молча уставилась на Базиля.

– Он… мертв. – Вырвавшийся тяжелый вздох едва разделил два слова. Она закрыла глаза, покачнулась, осела и повалилась на сцену. Полина опустилась на колени возле Ванды, накрыла ее меховым манто, вытащила из ее сумочки стеклянный флакончик с нюхательной солью. К ним подошел рабочий сцены и сказал:

– Послушайте, нам нужно передвигать сцену…

Никто не обращал на него внимания. Все смотрели, не отрываясь, на человека, лежащего на кровати. Его полузакрытые глаза уже подернулись непрозрачной пленкой, а раскрытые губы были бледными и сухими. В уголке рта скопилась слюна, а в ней – капелька крови. Может, это был след от укола булавкой.

Базиль стащил с Владимира пунцовое стеганое одеяло, под которым он пролежал весь первый акт. Ручка хирургического ножа торчала в его груди как раз напротив сердца. Он не дышал. Пульса не было. Свисающая с кровати Рука одеревенела.

– Кто этот человек? – спросил Базиль, обращаясь к Роднею и Леонарду.

– Не знаю, – ответил Родней.

Леонард кивком головы дал понять, что и ему об этом ничего не известно.

– Я никогда в жизни прежде его не видел.

Рабочий сцены выступил вперед.

– Я не знаю этого парня. Он здесь никогда не был. Что с ним?

– Мертв, – медленно и тихо проговорил Базиль. – вероятно, убит. Немедленно сообщите в полицию.

– Ну а как же представление?

На его лице промелькнуло что-то вроде гримасы.

– Это как раз тот случай, когда представления не будет…

Он посмотрел на часы.

– Сейчас девять часов сорок минут… и…

– Минутку, – перебил его Родней, – на моих девять тридцать…

– Ваши отстают.

Леонард, взглянув на свои, сказал:

– Сейчас ровно без двадцати минут десять. Доктор прав.

– Ладно, разделим разницу пополам. Сообщите в участок, что труп обнаружен где-то около 9.35.

– Ради всего святого, объясните, что здесь произошло!

Смуглый, полный, низенький человек, которого, казалось, чем-то до предела нашпиговали и покрыли жирным лаком, в огромном возбуждении большими прыжками мчался по сцене.

– Что вы здесь делаете? – вопросительно уставился он на Базиля. – Я – Мильхау, продюсер, и должен попросить вас как можно скорее убраться со сцены. Рабочие из-за вас не могут повернуть сцену и помен…

Он осекся и, не отрываясь, смотрел на ручку ножа, торчащую из груди Владимира.

– Что это? А? Розыгрыш?

– Нет. Все на самом деле.

– Боже мой! – взвыл Мильхау, выламывая свои пухлые ручки.

– Кто этот актер? – спросил Базиль.

– Какой он актер! Он – не актер! Боже мой!

– Тогда кто же он? И что ему было здесь нужно?

– Не знаю.

Базиль начинал терять терпение.

– Вы утверждаете, что вы продюсер пьесы, в которой вот этот человек играл роль Владимира, одновременно вы уверяете, что он – не актер и что вы даже не знаете, кто он такой!