Убийство по-римски

Инспектор Фокс дозвонился ровно в шесть, слышимость была отличной. Не откладывая дела в долгий ящик, отдел собрал сведения о туристах. Нидерландское посольство и лондонские представители издательства «Адриаан и Велькер» подтвердили все, что Ван дер Вегели говорили о себе: старинный род, строгое лютеранство в соответствии с евангелической политикой фирмы.

— Очень строгих нравов, — говорил Фокс. — Можно сказать, пуритане. Дама, с которой я говорил в их лондонском офисе, — из современных. Потрясающая. Рассказала, что барон сильно отличается от своего папочки, который был «молодчик». В любом смысле. Лихой мужчина. Тип эдвардианского[45] повесы, был известен в свое время. Она сказала, что в издательстве о бароне рассказывают всякие смешные истории вроде того, что он столкнулся сам с собой в коридоре и не подал себе руки. Сказала, что живут Ван дер Вегели очень тихо. Преимущественно в Женеве. Баронесса сочиняет какие-то религиозные сказки для детей. Никогда не приезжала с мужем в Гаагу, предположительно, хрупкого здоровья.

Фокс с удовольствием пустился в подробности. Баронесса считается далекой родственницей мужа, принадлежит к ветви рода, давно покинувшей Голландию. Характер работы барона предполагает его жизнь за границей. Уважаемый человек безукоризненной репутации.

— Леди Брейсли: увы, ничего для нас, — говорил Фокс, — если не считать скандала на скачках в Аскоте в 1937 году. Она отказалась давать показания. Что до недавнего — обычные забавы богатых старух-бездельниц, которым не сидится на месте. Вам нужен список ее мужей?

— Она с восторгом преподнесет его сама, но — ладно, давай. На всякий случай.

Он записал их.

— С племянником другое дело, — говорил Фокс. — Он скверный малый. Исключен из школы за марихуану и секс. Трижды привлекался за превышение скорости. Чудом отделался от обвинения в непредумышленном убийстве. Несчастный случай из-за чрезмерного баловства в гомосексуальном притоне.

— Дальше, братец Лис[46].

— Этот Суит, Гамильтон, майор… Ни в королевской артиллерии, ни в других армейских списках за данный период нет майора Гамильтона Суита. Так что мы просмотрели недавние дела о мошенничестве, лицах, выдающих себя за армейских офицеров. В наши дни это не слишком популярно.

— Проглядите еще Британские колонии, Вооруженные силы, расквартированные в них. Все это сокращается.

— Точно. В общем, мы посмотрели. И набрели на Джеймса Стэнли Гамильтона, который отвечает вашему описанию. Три групповых мошенничества и два обвинения налогового управления по части наркотиков. Известно, что находится вне Англии. Разыскивается полицией.

— Как говорится в полночных американских сериалах, это играет роль. Спасибо, братец Лис.

— Вы упоминали мистера Барнаби Гранта и мисс Софи Джейсон. Ничего, кроме того, что вам известно. Вы, кажется, в чудном milieu[47], мистер Аллейн, — сказал Фокс, который щеголял своим французским языком, — n'est-ce pas?

[48]

— Чем дальше, тем чуднее. Mille remerciements[49], братец Лис, и какого черта вы не говорите по-итальянски? Спокойной ночи.

Позвонил Бергарми и сообщил, что квестор приказал ему докладывать о ходе дела. Они забрали Джованни Векки, но разговорить его им не удалось. Бергарми полагает, что Джованни, может быть, прячет Мейлера и почти наверняка знает, где он, но никаких доказательств этого предположения пока нет. Они пока не собираются отпускать Векки. Аллейн опять подумал об огромной разнице в возможностях итальянской и английской полиции. Он спросил Бергарми, узнавал ли тот о пребывании Кеннета Дорна в Перудже. Бергарми узнавал и выяснил, что некий ювелир обращался в полицию с жалобой по поводу портсигара, но ему выплатили вознаграждение и он взял свое обвинение назад. Ничего другого установить не удалось.

— Я так и думал, — заключил Аллейн. Затем он сообщил Бергарми о своем собеседовании с Суитом. — Я получил от него список главных агентов Зигфельда, — сказал он. — Думаю, он подлинный. Майор пытался быть двойным агентом Зигфельда и Мейлера, а сейчас у него душа ушла в пятки.

Бергарми сказал, что установит наблюдение за майором. Арест на данном этапе, вероятно, оказался бы бесполезным, но при открытой слежке он может или расколоться, или совершить что-либо саморазоблачительное: было ясно, что Бергарми теперь считает майора главным источником информации. Он прибавил, что поскольку Аллейн получил такой материал, его миссия в Риме, несомненно, завершена. В голосе Бергарми слышалась явная радость. Аллейн ответил, что, вероятно, дело можно рассматривать и так, и они попрощались.

Так как он собирался ужинать у себя в гостинице, он надел смокинг. В половине восьмого к нему явился Кеннет Дорн. В его поведении смешивались возмущение, бесстыдство и неприкрытый испуг.

Аллейн перечислил ему все данные, добытые Фоксом, и спросил, верны ли они в целом.

— Полагаю, что да, — ответил Кеннет. — Впрочем, вы уже пришли к некоему решению, так что нет смысла отрицать.

— Ни малейшего смысла.

— Ну, прекрасно. А зачем мне было сюда приходить?