Убийство президента Кеннеди. Ли Харви Освальд — убийца или жертва заговора?

И вот в один из сентябрьских дней 1963 года (судя по некоторым косвенным данным, например по метеосводкам, это было в двадцатых числах месяца) в небольшом городке Клинтон в 90 милях севернее Нового Орлеана либеральная группа Конгресса за расовое равенство проводила регистрацию чернокожих избирателей. Неожиданно рядом с очередью остановился большой черный лимузин, в котором находились трое белых. Двое, судя по описаниям свидетелей, почти наверняка были Банистром и Феррье. Они из простоявшей без движения несколько часов машины практически не выходили. Зато из нее вышел молодой человек и спокойно встал в очередь на регистрацию, в которой белых кроме него не было. Избиратели-негры заволновались. Большая черная машина ассоциировалась у большинства из них с ФБР (так же, кстати, считали и представители Конгресса за расовое равенство).

Освальд (а как показали потом многие свидетели, именно он встал в очередь на регистрацию) спокойно прождал три часа и, подойдя к регистратору, протянул ему удостоверение ВМС на имя Ли Харви Освальда. Он объяснил, что хочет получить работу в местном госпитале, и в этом ему помогла бы регистрация в качестве избирателя в штате Луизиана. Регистратор Генри Палмер счел такую просьбу весьма странной и отказал Освальду на том основании, что тот прожил в Луизиане мало времени. Освальд спокойно попрощался и уехал со своими попутчиками.

Сторонники теории убийцы-одиночки вообще отрицают пребывание Освальда в Клинтоне, так как оно практически напрямую связывает того с Феррье и Банистером. Агентство Банистера внимательно отслеживало деятельность противников расовой дискриминации, и в этом смысле инцидент в Клинтоне выглядит весьма убедительно. Для Освальда же, похоже, это было косвенным алиби, позволяющим его кураторам из ЦРУ впоследствии доказать, что он был вовсе не там, где он должен был бы быть. Наконец, «марксист» Освальд, будучи разоблаченным как кубинский агент, должен был еще и предстать как поборник прав негров. И после трехчасового стояния в очереди в Клинтоне это могли бы подтвердить сотни свидетелей.

Теперь перед поездкой в Мексику Освальду надо было каким-то образом избавиться от жены. В этом, как и при переезде из Далласа в Новый Орлеан, помогла уже знакомая нам Рут Пэйн. В конце августа 1963 года Ли вдруг засел за испанский язык. Хозяйка вспоминала, что Ли никогда вовремя не платил за квартиру, а чтобы избежать оплаты вывоза мусора, тайком подсовывал отходы в мусорные бачки соседей. Он много читал, сидя на террасе. Но если в мае — июле это были в основном политические книги, то в августе — сентябре научная фантастика и шпионские романы. В сентябре Ли, который знал, что Марина переписывается с Рут, постоянно спрашивал жену: «Ну когда же приедет Рут?»

Марина с середины июля писала Рут, что ее совместная жизнь с Ли вроде налаживается, но она все же хотела оставить в силе приглашение Рут переехать к ней, если Ли опять начнет обращаться с ней плохо. Наконец, Рут сообщила своей русской подруге, что после посещения родственников она заедет к ней в Новый Орлеан примерно 18 сентября. 27 или 28 августа Освальд уже точно знал, что Рут будет в Новом Орлеане 20 сентября (именно поэтому Освальд и взял визу в консульстве Мексики

17 сентября: он твердо рассчитывал оставить беременную жену на попечении Рут).

В начале сентября американцы празднуют аналог нашего Первомая — День труда. Именно в этот день Ли неожиданно позвонил тете Лилиан и попросил разрешения приехать к ней вместе с женой (он не был у новоорлеанских родственников около двух месяцев). Двоюродная сестра Мэрилин только что вернулась из поездки в Центральную Америку, и Ли расспрашивал ее о впечатлениях. При этом он ни словом не обмолвился о своих собственных планах в отношении Кубы.

Рут приехала, как и обещала, в пятницу 20 сентября вместе со своими детьми. Она была слегка удивлена той радости, с которой ее встретил Ли. Он очень волновался по поводу предстоящих родов Марины и даже дал Рут документ, подтверждавший, что он жил и работал в Техасе. Рут надлежало предъявить его в Парклендском госпитале Далласа, что давало право Марине заплатить за роды столько, сколько она могла, в силу своего тяжелого материального положения. Тогда ни Ли, ни Марина еще не знали, что через два месяца в Парклендском госпитале скончается президент США, а через день после него и сам Ли Харви Освальд.