Убийство Роджера Экройда

Мне хотелось напомнить Каролине, что многие известные убийцы казались милыми и хорошо воспитанными, но присутствие Флоры меня удержало. Раз она решила твердо, мне оставалось только сопровождать ее, и мы тут же направились к соседу, не дожидаясь очередного заявления моей сестрицы с ее любимым «конечно!».

Дверь открыла старуха в гигантском бретонском чепце. Мсье Пуаро был дома. Нас провели в чистенькую гостиную, и минуты две спустя появился мой вчерашний знакомец.

– Господин доктор! – сказал он, улыбаясь. – Мадемуазель!

Он поклонился Флоре.

– Возможно… – начал я, – вы слышали о вчерашней трагедии.

– О да. Ужасно! – Улыбка сбежала с его лица. – Позвольте мне выразить вам мое сочувствие, мадемуазель. Чем могу служить?

– Мисс Экройд хочет, чтобы вы… чтобы вы…

– Нашли убийцу, – сказала Флора твердым голосом.

– Понимаю, – ответил Пуаро. – Но ведь это сделает полиция.

– Они могут ошибиться, – сказала Флора. – По-моему, они на неправильном пути. О, мсье Пуаро, помогите нам! Если… если дело в деньгах…

Пуаро жестом прервал ее:

– О нет, умоляю, мадемуазель! Я не хочу сказать, что деньги меня не интересуют, – в его глазах вспыхнули веселые искорки, – я всегда их ценил и ценю. Но вы должны понять одно, мадемуазель. Если я возьмусь за это дело, я дойду до конца. Хорошая собака не бросает следа, учтите! И в конце концов вы можете пожалеть, что не положились на местную полицию.

– Мне нужна правда. – Флора посмотрела ему в глаза.

– Вся правда?

– Вся правда.

– Тогда я согласен. И надеюсь, что вы не пожалеете об этих словах. Что ж, расскажите мне все обстоятельства.

– Пусть лучше доктор Шеппард расскажет, – сказала Флора. – Он знает больше меня.

Мне пришлось пересказать все изложенное выше. Пуаро слушал, изредка задавал вопросы и упорно смотрел в потолок. Я закончил на том, как мы с инспектором ушли из «Папоротников».

– А теперь, – сказала Флора, – расскажите ему все о Ральфе.

Я заколебался, но подчинился ее повелительному взгляду.

– Вы зашли в эту гостиницу, в эти «Три кабана», возвращаясь домой? – спросил Пуаро, когда я окончил. – Почему же?

Я помолчал, взвешивая ответ.

– Я решил, что следует сообщить Ральфу о смерти отчима. По пути домой я сообразил, что в «Папоротниках» никто, пожалуй, кроме мистера Экройда, не знал, что Ральф приехал из Лондона.

– Так. И вы пошли туда только поэтому?

– Только поэтому, – сказал я сухо.

– А не для того, чтобы – как бы это сказать? – успокоиться по поводу се jeune home[10].

– Успокоиться?

– Я думаю, мсье, что вы понимаете мою мысль, хотя делаете вид, будто она вам неясна. Ведь вам было бы очень приятно узнать, что весь вечер капитан Пейтен не покидал гостиницы?

– Вовсе нет, – сказал я резко.

Пуаро укоризненно покачал головой.

– В вас нет ко мне того доверия, как у мисс Флоры, но дело не в этом. Нам важно, что капитан Пейтен исчез при обстоятельствах, которые требуют объяснения. Я не скрою, все это выглядит скверно для него. Но возможна и какая-то совсем невинная причина.

– Именно об этом я и твержу! – горячо воскликнула Флора.

Пуаро предложил немедленно отправиться в полицию. Он попросил меня пойти с ним и представить его инспектору, а Флоре посоветовал вернуться домой.

Инспектор Дейвис стоял у входа в участок с весьма обескураженным видом. С ним были начальник полиции графства полковник Мелроз и инспектор Рэглан из Кранчестера, которого я легко узнал по описанию Флоры, назвавшей его «хорьком».

Я был знаком с Мелрозом и представил ему Пуаро, объяснив положение вещей. Намерение Флоры привлечь к делу Пуаро явно пришлось Мелрозу не по нутру, а инспектор Рэглан буквально почернел, что, по-видимому, слегка улучшило настроение Дейвиса.

– Дело-то ведь ясное, – буркнул Рэглан, – и в любителях у нас нет никакой нужды. Мне кажется, любой дурак мог оценить обстановку еще вчера, и мы бы не потеряли зря двенадцать часов.

Он покосился на Дейвиса, но тот сохранял невозмутимость.

– Близкие мистера Экройда вольны, естественно, предпринимать любые шаги, – сказал полковник. – Но мы не можем позволить, чтобы на ход официального расследования оказывалось давление. Я, конечно, знаю заслуги мсье Пуаро, – добавил он любезно.

– Что поделать? Полиция себя не рекламирует, – сказал Рэглан.

Положение спас Пуаро:

– Я, признаться, удалился от дел. Хотел дожить свои дни на покое. И ненавижу всякую гласность. Поэтому, если мне удастся чем-нибудь помочь, горячо прошу, чтобы мое имя не упоминалось.

Чело инспектора Рэглана немного прояснилось.

– Мне известны ваши поразительные удачи, – заметил полковник, оттаивая.

– У меня большой опыт, – спокойно сказал Пуаро, – но большинством своих успехов я обязан полиции. Я преклоняюсь перед вашей английской полицией. Если инспектор Рэглан разрешит ему помогать, это будет большой честью и удовольствием для меня.

Лицо инспектора Рэглана стало почти любезным. Полковник Мелроз отвел меня в сторону.