Убийство Роджера Экройда

– Вы были ею довольны? Сколько времени она пробыла у вас?

– Ну… год, может быть, два, я точно не помню… Она… Она очень добросовестная. Вы будете ею довольны. Я не знала, что она уходит из «Папоротников».

– Вы не могли бы рассказать мне о ней?

– Рассказать?

– Ну да. Откуда она? Из какой семьи? То, что вам известно.

– Не имею ни малейшего представления.

– Где она служила до вас?

– Боюсь, я не помню. – Миссис Фоллиот начала сердиться. Она откинула голову – движение почему-то показалось мне знакомым. – Все эти вопросы необходимы?

– Конечно, нет, – ответил я, удивленный ее поведением. – Я не думал, что вам это неприятно. Простите.

Ее гнев прошел, она снова смутилась.

– О нет. Уверяю вас, я охотно отвечу на ваши вопросы. Только мне показалось странным… Да, немного странным… Только и всего.

Преимущество профессии врача в том, что мы привыкли распознавать, когда люди нам лгут. Все поведение миссис Фоллиот показывало, что она не хочет отвечать на мои вопросы. Очень не хочет. Она была взволнована и чувствовала себя неловко – здесь скрывалась какая-то тайна. Эта женщина явно не умела и не любила лгать, а потому смущалась так, что даже ребенок понял бы, что она лжет.

Но не менее ясно было и то, что больше она мне ничего не скажет. Какая бы тайна ни окружала Урсулу Борн, от миссис Фоллиот мне ее не узнать. Потерпев поражение, я снова извинился, взял шляпу и ушел.

Заглянув к некоторым пациентам, я вернулся домой к шести часам. Каролина сидела за столом с еще не убранной чайной посудой. На ее лице было хорошо знакомое мне выражение торжества: либо она что-то от кого-то узнала, либо что-то кому-то сообщила. Я подумал: «Что именно?»

– У меня был очень интересный день, – начала Каролина, как только я опустился в кресло и протянул ноги к камину.

– Вот как? Мисс Ганнет заглянула попить чайку?

Мисс Ганнет – одна из наших главных разносчиц сплетен.

– Попробуй еще, – с невероятным самодовольством предложила Каролина.

Я попробовал еще и еще, перебирая одного за другим всех, кого Каролина числила в своей разведке, но каждую мою догадку сестра с торжествующим видом отметала в сторону, отрицательно покачивая головой. В конце концов она по собственному почину открыла тайну:

– Заглянул мсье Пуаро! Ну, что ты об этом думаешь?

Подумал я о многом, но Каролине, разумеется, ничего не сказал.

– Зачем он приходил?

– Повидаться со мной, конечно. Он сказал, что, будучи так близко знаком с моим братом, он взял на себя смелость познакомиться с его очаровательной сестрой… с твоей очаровательной сестрой… Ну, ты понимаешь, что я хочу сказать.

– О чем же он говорил? – спросил я.

– Он рассказывал мне о себе и о раскрытых им преступлениях. Ты знаешь этого князя Павла Мавританского, того, который женился на танцовщице?

– И что?

– Я недавно читала о ней очень интригующую статью в «Светском калейдоскопе». Там намекалось, что на самом деле эта танцовщица – русская великая княжна, дочь царя, которой удалось спастись от большевиков. Так вот, мсье Пуаро открыл тайну загадочного убийства, к которому их припутали. Князь Павел был исполнен благодарности.

– А булавку с изумрудом величиной с голубиное яйцо он ему подарил? – спросил я с издевкой.

– Об этом он ничего не говорил, а что?

– Ничего. Просто мне казалось, что так принято. Так, во всяком случае, бывает в детективных романах; у суперсыщика вся комната непременно усыпана рубинами, жемчужинами и изумрудами, полученными от благодарных клиентов королевской крови.

– Во всяком случае, очень интересно было услышать рассказ из уст непосредственного участника событий, – самодовольно заметила моя сестра.

Я не мог не восхититься проницательностью мсье Пуаро, который безошибочно выбрал из своей практики случай, наиболее интересный для старой девы, живущей в деревне.

– А сообщил он тебе, действительно ли эта танцовщица – великая княжна? – осведомился я.

– Он не имел права, – внушительно ответила Каролина.

Я подумал, насколько Пуаро погрешил против истины, беседуя с моей сестрой, и решил, что на словах он, скорее всего, был абсолютно правдив, в основном ограничиваясь красноречивыми пожатиями плеч и движением бровей.

– И теперь, – заметил я, – он тебя купил на корню?

– Не будь вульгарен, Джеймс! Где ты набрался подобных выражений?

Каролина сдвинула очки на лоб и смерила меня взглядом.

– Скорее всего, от единственного звена, соединяющего меня с миром, – от моих пациентов. К сожалению, среди них нет особ королевской крови и загадочных русских эмигрантов.

– Ты стал очень раздражителен, Джеймс. Печень, верно, не в порядке. Прими-ка вечером пилюли.

Увидав меня в домашней обстановке, вы нипочем не догадались бы, что я – врач. Назначением всех лекарств – и себе и мне – занимается Каролина.

– К черту печень, – сказал я с досадой. – А об убийстве вы, что ж, не говорили совсем?