Убийство в частной клинике

— Удачный исход, — усмехнулся Аллейн. — Вот старая… Простите, сестра. Пошлите ко мне сестру Бэнкс. Но если услышите вопли, бегите меня спасать. У меня нет желания погибать у ног этой мраморной богини. Кстати, кто она? Анестезия?

— Понятия не имею. — Сестра Грэм вдруг широко улыбнулась.

Она вышла и вернулась с клочком бумаги, подобной тем, в которые аптекари заворачивают лекарства. По краям остались следы красного сургуча, а загибы свидетельствовали о том, что в бумагу заворачивали круглую коробочку. Аллейн вложил бумажку в свой блокнот.

— Сестра Бэнкс ждет, — сообщила Грэм.

— Спускайте с цепи! До свидания.

— До свидания, инспектор.

Бэнкс с вызывающим видом вошла и, отказавшись от стула, застыла на пороге. Аллейн из вежливости тоже не сел.

— Сестра Грэм, наверное, вам сказала, чем я здесь занимаюсь, — начал он.

— Да, что-то насчет Скотленд-Ярда, — усмехнулась Бэнкс. — Ничего не поняла из того, что она мне нагородила.

— Я расследую обстоятельства смерти сэра Дерека О’Каллагана.

— На дознании я все рассказала.

Аллейн решил, что уловки в данном случае ни к чему.

— Вы не упомянули, что произошло убийство.

Ему показалось, что медсестра испугалась. Затем она глухо произнесла:

— Да неужели?

— Именно. Что вы об этом думаете?

— Почему вы считаете, что это было убийство?

— Вскрытие показало наличие в его органах не менее четверти грана гиосцина.

— Четверти грана! — повторила Бэнкс.

Старший инспектор вспомнил Филиппса. Ни хирург, ни медсестра не воскликнули, как можно было бы ожидать: «Как, гиосцин?» — а удивились количеству препарата.

— Вы знали, что такая доза способна убить человека?

— О да. Мистер Томс сказал… — Она осеклась.

— Что же сказал мистер Томс?

— Я слышала, как перед операцией он говорил, что четверть грана — смертельная для человека доза.

— Почему возникла данная тема?

— Не помню.

— Вы готовили инъекцию камфары и антитоксина гангрены?

— Да. Но не подмешивала гиосцин ни в тот, ни в другой раствор.

— Не сомневаюсь, что найдутся средства это доказать, — учтиво согласился старший инспектор. — Разумеется, я буду это выяснять.

— Вам и карты в руки! — ощетинилась Бэнкс.

— Гиосцин готовил и колол сэр Джон?

— И что из того? Сэр Джон в операционной не отравил бы и злейшего врага.

— Я рад, что вы так считаете, — мягко заметил Аллейн. — Слышал, что вы восприняли это печальное событие как ниспосланное провидением.

— Я агностик. Я сказала «если».

— «Если»?

— Восприняла бы именно так, если бы не была агностиком.

— О, — улыбнулся старший инспектор. — Замысловато, но я вас понял. Кто из членов вашей команды оставался в операционной один?

— Не помню.

— Вы сами оставались?

— Нет. Были Филиппс и Томс.

— Когда?

— Перед тем как стали мыться. Мы находились в предоперационной. Первым туда вышел Филиппс. За ним следом этот маленький придурок.

— Имеете в виду мистера Томса?

— Разве не ясно?

— Вы намерены сегодня вечером слушать Николаса Какарова?

Это был выстрел вслепую. Какаров собирался вечером выступить на большом митинге приверженцев Советов, и Скотленд-Ярд считал, что ненавязчивое присутствие полиции там не помешает. Сестра Бэнкс вздернула подбородок и обожгла инспектора взглядом.

— Почту за честь присутствовать там! — громко провозгласила она.

— Ай да приверженность! — в тон ей воскликнул Аллейн.

Видимо, воодушевленная воспоминаниями о прошлых митингах, сестра Бэнкс внезапно ощутила сильное желание высказаться.

— Можете улыбаться, — напустилась она на полицейского, — но это не надолго. Знаю я ваш тип: сыщик-джентльмен — последнее изобретение капиталистической системы. Вы добились всего благодаря связям, в то время как другие, куда лучше вас, совершают важную работу из сострадания к угнетенным. Когда наступит долгожданный рассвет, вы и вам подобные исчезнут. Считаете, что я убила Дерека О’Каллагана? Нет, я его не убивала. Но вот что я вам скажу: я была бы горда — слышите, я бы гордилась, — если бы это совершила я.

Сестра Бэнкс произнесла все это на одном дыхании, словно на какой-то нелепой декламации. Аллейн сразу представил, в какое смущение она приводит своих знакомых во время их обывательских чаепитий. Недаром же другие медсестры держались от нее подальше.

— Знаете что, — посоветовал старший инспектор, — я бы на вашем месте, пока еще рассвет не наступил, немного приутих. Или вы действительно стремитесь заполучить мученический венец, или ведете себя очень глупо. У вас была такая же возможность, как у других, впрыснуть министру гиосцин. А вы выкрикиваете прямо в мою капиталистическую физиономию, что у вас имелся мотив убить его. Я вам не угрожаю. Нет. В данный момент вам лучше ничего не говорить. Но когда с вас падут ризы господина Какарова, хорошо бы, чтобы вы сделали заявление. А до тех пор — простите меня за такое предложение — молчите. И еще: будьте любезны, передайте сестре Харден, что я готов с ней встретиться.

Аллейн открыл перед ней дверь. Медсестра секунду постояла, глядя куда-то поверх его головы, затем переступила порог и посмотрела на Аллейна в упор.