Убийство в Эй-Би-Эй

— Так вот, послушайте. Жизнь не похожа на детективы с убийствами. В детективах люди всегда поступают одинаково. И потом, когда какая-нибудь деталь кажется необычной, частный детектив — большой умник — делает далеко идущие выводы. В жизни же люди не совершают постоянно одни и те же поступки. В разное время они поступают по-разному. В жизни люди ненормальные. — Он направился к телефону. — Что до меня, то я считаю, что здесь несчастный случай, но, в общем, не мое дело, что произошло — несчастный случай или убийство. Я вызову полицию, и пусть они решают. Если вы хотите заявить им, что совершено убийство, — валяйте. — И он поднял телефонную трубку: — Наберите 911, Мэртл.

Я подождал, пока он кончит говорить и сказал:

— Здесь в комнате — героин.

Я рассчитывал, что мои слова произведут впечатление, и вначале мне показалось, что веки его дрогнули, но он равнодушно спросил:

— Где?

— На письменном столе. Рядом с ключом. Внешне похоже на тальк, но в одной из моих книг речь шла о наркотиках, и я кое-что знаю о героине. То, что я принял за тальк, имело горький вкус и скрипело на зубах, бьюсь об заклад, что это героин.

Он подошел к письменному столу.

— Я не вижу даже талька. Подойдите сюда и покажите.

Я чуть ли не подбежал к письменному столу. Он был чист.

8. Герман Браун. 14.05

Полиция прибыла через десять минут.

Их было двое: молодой человек в полицейской форме с довольно длинными волосами и усиками — приметы, почти обязательные для нового поколения полицейских, второй из них, пожилой, круглолицый и курносый, был в гражданском. Полицейский назвался Джозефом Олсеном, а детектив — лейтенантом Германом Брауном. У лейтенанта был скучающий вид. Наверное, трупы его уже не волновали.

Он молча ходил по комнате, заглянул в стенной шкаф, встал на колени и посмотрел под кроватью, прошел в ванную и вышел оттуда с таким видом, как будто там не было ничего необычного. Он спросил Марсольяни, как они оказались в номере, и те очень тактично сообщили о моем звонке, кратко сказали, что полагалось и ушли.

Браун записал мое имя, адрес, род занятий и спросил:

— Когда вы обнаружили труп?

— В 13.33. Я посмотрел на часы примерно через минуту.

— Как вы вошли сюда?

— У меня был ключ. Джайлс Дивор — умерший — дал мне его вчера вечером, чтобы я мог занести ему пакет. Я принес его немногим более получаса назад. Вон он лежит на письменном столе рядом с ключом.

— Что в нем?

— Не знаю.

— Почему он просил именно вас принести его, а не кого-либо другого?

— Мы были хорошими друзьями.

— Вы что-нибудь трогали, двигали, когда вошли?

— Да, — сказал я. — Я не знал, что он лежит мертвый в ванной. Я вошел, удивился, что его нет, взял на столе ручку, сел на стул — вот так. Уже после я заглянул в ванную и обнаружил его.

— Это вы нарисовали вопросительный знак на блокноте на столе или он уже был там?

— Я нарисовал.

— Для чего?

— Я не мог понять, где Джайлс. Я рассчитывал, что он у себя. Полагаю, что у меня в уме возник вопросительный знак.

Он не стал докапываться. Явный несчастный случай, кому охота усложнять.

— Не знаете, есть ли у умершего семья? — спросил Браун.

— Есть жена — Юнис.

— Адрес знаете?

Я дал ему адрес, и он сказал:

— Ладно. Собираетесь уезжать из города?

— Нет.

— О'кей. Будьте поблизости, может быть, возникнут еще вопросы. А сейчас можете идти.

9. Генриетта Корвасс. 14.30

Я прошел по коридору и спустился на лифте с ощущением нереальности. Комната пресс-конференций показалась мне совсем иной, чем накануне. Та же толпа, тот же шум, но сам я был другим.

Я потянул Генриетту Корвасс за руку и вывел ее из комнаты. Она заупрямилась.

— Что с вами? Что происходит?

— Чрезвычайное происшествие, — сказал я вполголоса. — Действительно чрезвычайное происшествие. Хотите, чтобы я кричал во всеуслышание?

Мы вышли в холл, подальше от лифтов, и я сказал:

— Джайлс Дивор умер.

— Что?! — вскричала она.

Я повторил:

— Умер. В ванне. Я обнаружил его час назад, теперь там полиция.

— Как это случилось?

— Меня там не было. Единственное, что я могу сказать, то что он лежит мертвый в ванне, голова прижата к кранам. Полиция считает, что это несчастный случай. Вы единственный сотрудник Эй-Би-Эй, которого я знаю. Если он должен был где-то выступать — отмените. Если надо объявить о его смерти, объявите или поручите кому-нибудь. Если надо почтить его память минутой молчания — займитесь этим.

10. Майкл Стронг. 15.00

Я не мог уйти домой. Я должен был оставаться на месте преступления до тех пор, пока не уйму хоть в какой-то мере свое смятение.

Он был убит. Небеса обрушились бы прежде, чем Джайлс разбросал свою одежду, но убийца не мог этого знать.

Я обязан был перед Джайлсом распутать эту историю. Конечно, я не питал к нему большой любви. Просто я чувствовал себя виноватым. Мог ли я быть уверен, что моя забывчивость не способствовала убийству?