Убийство в Эшли-Грин. Осторожно, яд!

– Да, – тяжело вздохнула Стелла. – И Рэндол считает так же. – Она бросила взгляд в сторону двери, ведущей в библиотеку. – Сколько времени мама сидит взаперти с полицейскими?

– Минут двадцать. – Гай снова забегал по коридору. – Не понимаю я маму! Обычно она не дает воли чувствам. По крайней мере, когда убили дядю, она вела себя сдержанно. А сейчас мама в полном замешательстве. Сама не своя. Я ее просто не узнаю!

– В такой ситуации любой потеряет голову.

– Господи, хоть бы перестала твердить на каждом шагу, как ей не хватает тети Харриет и как тяжело она переживает утрату! – воскликнул с раздражением Гай. – Все это насквозь фальшиво!

Стелла на мгновение задумалась:

– А знаешь, я не уверена, что мама притворяется. Возможно, она и правда скучает по тете Харриет.

Гай в изумлении уставился на сестру.

– Да они грызлись, как кошка с собакой!

– Да, знаю. И в то же время они так привыкли друг к другу и часто действовали сообща, выступая против дяди или тети Гертруды. Если одна заболевала, другая тут же приходила на помощь.

– Лучше бы они этого не делали! – с многозначительным видом заметил Гай. – Черт возьми, зачем мама напоила тетю своим лекарством вместо того, чтобы послать за врачом! И с какой радости запретила заходить к ней в комнату? Все слуги утверждают, она приказала не тревожить тетю Харриет. А сегодня выяснилось, что в то утро мама даже не позволила Мэри подмести пол на лестничной площадке.

– Любой на ее месте поступил бы точно так, – настаивала Стелла. – Тетя сказала, что хочет спать, и, естественно, мама запретила Мэри подметать пол рядом с ее спальней.

Гай хотел что-то ответить, но не успел. Дверь в библиотеку открылась, и на пороге, держась за дверную ручку, появилась миссис Мэтьюс.

– Стелла, подойди ко мне, – произнесла она слабым голосом.

Брат и сестра бросились к матери, Стелла обняла ее за талию и принялась успокаивать:

– Все хорошо, мама. Я здесь, рядом. Ну, что случилось?

Миссис Мэтьюс провела дочь в библиотеку.

– Милое дитя, хочу, чтобы ты восстановила события прошедших дней и рассказала суперинтенданту все как было. Помнишь, когда несчастной Харриет сделалось плохо, мы с тобой обсуждали, стоит ли вызывать доктора Филдинга?

– Конечно, помню, – не моргнув глазом, выпалила Стелла, хотя в памяти отчетливо запечатлелась картина, как мать заявляет о том, что посылать за врачом нет необходимости. Она посмотрела на Ханнасайда и отважно встретилась с его пытливым взглядом. – Мне тоже показалось, что вызывать врача не стоит.

Ханнасайд не ответил девушке и снова обратился к ее матери:

– Миссис Мэтьюс, зря стараетесь. Вы не послали за доктором, хотя женщина с вашим опытом должна понимать, что мисс Мэтьюс было действительно плохо.

Стелла почувствовала, как пальцы матери вцепились ей в руку.

– Но никаких тревожных признаков я не заметила! – дрожащим голосом возразила Зои. – Я знала, что Харриет нездоровится, и не оставила без внимания болезненный цвет лица, но решила, что это результат острого расстройства пищеварения. И вообще, она никогда не отличалась хорошим цветом лица, никогда!

– Миссис Мэтьюс, у вашей золовки наверняка присутствовали и другие симптомы, помимо вышеупомянутых. Разве она не жаловалась на судороги, онемение рук и даже на озноб и неестественный холод конечностей?

– Не помню, чтобы она упоминала что-нибудь кроме тошноты и головокружения. Возможно, она и жаловалась на озноб, но я это предвидела и принесла бутыль с горячей водой.

– Тем не менее, – продолжил свою мысль Ханнасайд, – когда мисс Мэтьюс проходила к себе в спальню, ее встретил дворецкий и был поражен ее внешним видом. По словам мистера Бичера, ваша золовка задыхалась, как после быстрого бега.

– Мало ли что он болтает! – презрительно рассмеялся Гай. – Прислуга готова придумать любую небылицу, лишь бы вызвать сенсацию!

– Если он и выдумывает, мистер Мэтьюс, то такое странное совпадение все равно настораживает. Ведь одышка является одним из симптомов, характерных для отравления никотином. А вы не заметили, что мисс Мэтьюс задыхается?

– Если бы и заметила, то объяснила бы слабостью и головокружением, – заявила миссис Мэтьюс.

– И ваша золовка не жаловалась на очень сильное недомогание?

Миссис Мэтьюс звонко рассмеялась в ответ.

– Бедняжка Харриет всегда имела обыкновение придавать слишком большое значение своим недугам. Может, она и сказала, что отвратительно себя чувствует, но я давно привыкла к ее склонности преувеличивать и делать из мухи слона, а потому не придала значения ее словам. Мне было ясно, что у Харриет расстройство желудка, и я сделала для нее все, как для своих детей.

– Тем не менее, – возразил Ханнасайд, – миссис Бичер, которая знает мисс Мэтьюс семь с половиной лет, утверждает, что мисс Мэтьюс было нелегко сломить. – В спокойном голосе суперинтенданта слышались неумолимые нотки.

Миссис Мэтьюс захлопала глазами:

– Миссис Бичер ничего не понимает! Вряд ли моя покойная золовка стала бы вести доверительные беседы с кухаркой. Стелла, ты же знаешь, какой переполох устраивала тетя Харриет даже при обычном насморке!