Убийство в горном отеле

– Ну и хорошо, что не закружится, космонавтом будешь! – И вышел на дорожку.

С тех пор Мишу осенило – вот он, мой папа! Он приходит секретно, чтобы посмотреть на меня! Просто пока не может сказать, что это он.

Миша ждал его каждый день, незнакомец останавливался и, закуривая, смеялся:

– Ну что, всё в космонавты метишь? – Но иногда проходил мимо.

Где-то в самой глубине души маленький Миша понимал, что всё это ложь и его собственные выдумки, но не хотел расставаться с ними. Ему так было легче, со своими фантазиями, они были для него как приятный сказочный сон, который никогда не сбудется.

Вскоре наступила зима, качели засыпало снегом, и постепенно Миша перестал вспоминать о черноволосом мужчине, хотя тот ещё долго являлся ему в детских снах, которые он тут же забывал. Он понимал: если отец не объявился до сих пор, значит, он, его сын, не нужен ему. Такие мысли вводили его в ступор и, причиняя тайную боль, заполняли сердце злой гордостью: «Я просто хочу знать, кто он, просто знать, и ничего больше! Я никогда не унижусь и ни о чём его не попрошу. Я просто хочу знать!»

Валентина никогда не говорила с сыном об отце, а Миша никогда не спрашивал, даже в раннем детстве, довольствуясь своими фантазиями и, возможно, боясь правды. Это было похоже на молчаливый сговор, который устраивал обоих.

Став постарше, в отсутствие Валентины юноша открывал ящики её письменного стола и рассматривал всё подряд, пробуя отыскать хоть какие-то следы своего происхождения. Сверху лежали листы с переводами, которыми занималась Валентина, дальше шли упаковки с чистой бумагой и пустые открытки с видами Италии. Здесь же лежало множество фотографий, видимо, сделанных ею самой, и несколько снимков бабушки, которую он совсем не помнил. В самом низу он нашёл старый альбом, где наконец-то обнаружилось то, что так сильно его заинтересовало: мама держит его на руках, стоя перед серым домом с резной аркой, и, прищурившись на солнце, улыбается чудесной счастливой улыбкой. Миша совсем маленький. «Значит, это итальянский период её жизни, – сразу же решил Михаил. Ни номера дома, ни улицы не было видно. – Скорее всего, это Аквила. Но я могу уточнить у неё самой. Что здесь такого, если я спрошу у матери, где был сделан этот снимок? Надо только придумать, как вытащить на свет этот альбом». А вот и ещё одна фотография, сделанная, скорее всего, в дорогом баре: за круглым мраморным столиком сидят двое – его мать и высокий мужчина в цветастом галстуке. Ярко-накрашенные губы, блестящие волосы, чёткий овал лица… Она выглядит совсем молодой! Миша удивлённо уставился на смеющуюся ярким ртом Валентину. Такой он её никогда не видел. Перевёл взгляд на мужчину и сразу понял: это он, его отец! Сев на стул, парень прислушивался к себе. «Я найду его», – выстукивало уязвлённое сердце. Дальше шли его школьные фотографии: с букетом у школы, там же, но уже с мамой, несколько групповых снимков с одноклассниками, он с друзьями во дворе… Вот и всё. Последующие фото делал он сам. Они были разложены по маленьким альбомчикам и хранились в общем ящике буфета.

Миша знал, что родился в Италии, в городе Аквила, и постепенно начал задавать Валентине осторожные наводящие вопросы о прошлой жизни за границей, пытаясь сложить из ответов матери хоть какую-то ясную картину. То, что вскоре после рождения они переехали в Рим, ему удалось выяснить очень просто. Значит, надо искать в одном из этих городов! Но Рим такой большой… Разве можно в нём найти человека, о котором ничего не известно?.. Город Аквила был гораздо меньше, и Миша быстро нашёл его в Google Maps, однако сразу понял: это не то место, где все знакомы друг с другом. Информации не хватало, и Миша как бы невзначай упомянул об альбоме.

– Ой, и правда, давай старые снимки посмотрим! – Валентина радостно полезла за фотографиями.

То, что мама приехала по контракту в Италию и ухаживала за пожилой женщиной, он знал давно, но ему нужны были фамилии и имена. Где они жили? Когда и с кем? Миша подсунул ей первый интересующий его снимок.

– Где это мы?

– Какая же я здесь худая! Только тебя родила.

Михаил молча ожидал ответа.

– Это мы перед домом, где я работала, в Аквиле. Жаль, что так близко сняли, фонтанов не видно.

– А сколько их там, фонтанов-то?

– Два. И рынок по утрам на площади… – мечтательно произнесла Валентина.

Задав ещё несколько ничего не значащих вопросов, сын перешёл ко второй фотографии.

– А это где? Какая ты здесь красивая!

– Правда? – Валентина грустно рассматривала снимок. – Это в Риме, в кафе «Греко». Самое старинное кафе столицы! Там такие пирожные вкусные!

– А это кто? – Голос Миши чуть дрогнул, но Валентина ничего не заметила.

– Миндадори, я за его мамой ухаживала.