Убийство в обществе коллекционеров

— Надеюсь, дым вам не помешает, — начал он. — Я был еще совсем мальчишкой, учился на первом курсе университета, когда заинтересовался отцовской коллекцией. — К тому времени у него уже было около пятисот трубок, и сперва его увлечение, признаться, казалось мне бессмысленным. Молодо-зелено… А после кто-то из однокашников показал мне, как обкуривают трубки. Для меня это было своего рода откровением!

— Надо думать, — заметил Форбс, — только позвольте надеяться, что вы все-таки знаете, почему у госпожи Ховард забрали коллекцию и где эта самая коллекция сейчас находится.

Сэр Бартоломью продолжал набивать трубку.

— Видите ли, — сказал он, и глазом не моргнув, — набить трубку куда сложнее и важнее, чем лишить невинности какую-нибудь девицу. С девицей, с позволения сказать, никогда не поздно исправиться. А плохо обкуренную трубку остается только выбросить на помойку. Я вымачиваю трубку в виски, да не в абы каком — в самом «Глен Девероне» десятилетней выдержки. Вымачиваю два дня и две ночи. Лучше делать это в полнолуние. Когда деревянный чубук почти все впитает, остаток я всасываю через мундштук. Настоящее искусство, как видите! А что до коллекции Катерины Ховард, я не имею и малейшего понятия, где она сейчас может быть.

Сэр Малькольм дал знак Форбсу, чтобы тот не напирал, и спросил:

— Сэр, быть может, вы удостоите нас чести и покажете свою коллекцию резных трубок?

Толстощекое лицо сэра Бартоломью вмиг озарилось:

— Ну конечно! Я же сам предложил! Для коллекционера нет большего удовольствия, чем видеть, какое восхищение вызывают его сокровища! Прошу, идемте.

Все встали и направились по коридору в левую часть здания. Старший инспектор очень пожалел, что так и не пригубил шерри.

— Страховщики вынудили меня превратить помещения моего музея в настоящую крепость, — объяснил сэр Бартоломью, нажимая на кнопки цифрового кода справа от бронированной двери.

— Вы бывали в хранилище у госпожи Ховард? — поинтересовался сэр Малькольм, входя в комнату.

— Нет. Видите ли, чужие коллекции меня совершенно не интересуют.

— А я-то думал, коллекционеры помогают друг другу… — предположил Форбс.

— Да, такое действительно бывает, — коротко ответил барон.

Стоявшие вдоль стен витрины освещались изнутри неоновыми лампочками, дабы хранившиеся там трубки были представлены во всей своей красе.

— Вот эти вырезаны из слоновой кости. Они из Китая. Видите, вот маленькие фигурки, а вот пагода… Какая работа! А вон ту трубку, в форме возлежащей женщины, вырезал знаменитый Фингерс, и вон ту тоже… Но взгляните-ка на эту! Она единственная в своем роде! Вырезана из черепа обезьянки с Борнео. Глазницы заделаны ракушками. Просто чудо, правда? А там, вон на тех полках — металлические трубки из Германии. Их курили женщины, работавшие в угольных шахтах. Ну а вон те — подарок городу Вашингтону от союза табачников Калифорнии. Настоящее сокровище! — Тут он указал на совсем незатейливую трубку под глобусом: — А это истинный шедевр! Я потратил целых десять лет, чтобы ее достать! Она обошлась мне в целое состояние. Это трубка самого Буффало Билла![36] Видите, на наконечнике мундштука даже остались следы его зубов.

— Сэр, — внезапно прервал его сэр Малькольм, — я вас поздравляю. — Вы, кажется, знакомы с господином Филлимором Трейси?

— А почему это вас интересует? — спросил барон, удивившись, что оборвали его вдохновенную речь.

— Он ведь тоже коллекционер, верно? И состоит в вашем клубе.

— Ну да. Я встречаюсь с ним время от времени.

— Между тем, — продолжал сэр Малькольм, — случилось нечто совершенно невероятное… Может, вы сможете объяснить, как такое могло произойти? Ваш друг Линкольн купил платок фокусника в подарок на день рождения господина Трейси. И платок у него украли. Вы в курсе?

— Нет, конечно… Я даже не знал, что Джеймс собирался сделать Филлимору такой подарок…

— А известно ли вам, где его нашли?

— Откуда же?

— Этим платком точно кляпом заткнули рот Катерины Ховард за несколько секунд до того, как ее бросили в реку.

Сэр Бартоломью в полном недоумении широко раскрытыми глазами воззрился на сэра Малькольма.

— Платком фокусника точно кляпом заткнули несчастной рот? Но… но это же безумие! Почему платком фокусника? И за что, в конце-то концов?

— Сэр, господин Трейси коллекционирует предметы, в том числе книги, по белой магии. Так говорит Джеймс Линкольн. Скажите, пожалуйста, какой номер у него на жетоне?

Барон возмутился:

— Вы же не станете подозревать Филлимора! Такого порядочного человека!

Айвори настоятельно проговорил:

— Его номер!

— Ничего не знаю. Не помню. Вернее, вот что! У нас, знаете ли, такое правило. Мы зовем друг друга по номерам.

— Итак?

— У Филлимора седьмой номер. О, вам такое, конечно, может показаться детской забавой, хотя, знаете, это и в самом деле что-то вроде игры. Но тут нет ничего невероятного и уж тем более предосудительного. Впрочем, моя супруга тоже состоит в нашем обществе. И, смею вас заверить, ничего страшного…