Убийство в Оптиной пустыни

— «В больнице он пробыл около полугода, а затем вернулся домой. После больницы он нигде не работал, постоянно был дома. Был очень вежливым и спокойным».

Встал вопрос о Боге.

— «До службы в армии в Бога Николай не верил. Когда вернулся из Афганистана, стал верить в Бога, стал очень религиозным человеком. Читал только религиозную литературу. Художественной литературы он не читал. Примерно в 1985 году он стал нам говорить, что слышит голос Сатаны. Неоднократно ходил в монастырь Оптина пустынь, общался с монахами, рассказывал о голосе Сатаны, который он слышит. Монахи советовали ему молиться, и все пройдет».

«Не прошло…»

Николай Аверин стоит в центре

Продолжался рассказ отца:

— «Послушником в монастыре он не был. У нас в доме было много икон. Когда Николай еще верил в Бога, он покупал иконы для себя. Где-то году в 1990-м все иконы он продал монахам. Молитвы не помогли ему избавиться от голоса. Уже тогда, когда работал в клубе, хоть и молился Богу, но верил в Сатану. Со временем он стал верить только в Сатану. Иконы он продал. Библию порвал, порубил. После того как он стал верить в Сатану, ни в церкви, ни в монастыре он не был. Бога он обзывал всячески».

Мортынов наполнялся тем, что слышать не хотел, но приходилось протоколировать.

«Ладно, сатанист. Но зачем убивать-то?» — не укладывалось в голове Мортынова.

Он повторял за отцом и записывал:

— «Обычно он жил у меня в доме. Иногда пропадал на несколько дней, на моей машине уезжал в Калугу, в Орел раза два (один раз отвозил соседку, так как у той умер сын, а еще раз с двоюродной сестрой по ее делам).

В Козельске проживает только один мой племянник — Аверин Александр Иванович (в районе РТС), а также его мать Вера Андреевна, теперешнюю ее фамилию я не знаю, так как она еще раз выходила замуж. Она проживала на въезде в г. Козельск со стороны Калуги. У них он бывал нечасто. В последний раз это было около месяца назад, он ночевал у Веры Андреевны. Она человек, который верит в старую веру».

«Надо выставить засаду еще у дома тетки», — отложилось в голове Мортынова.

— «Примерно 1,5–2 недели назад Николай вместе с моим зятем Мосиным ездили в Калугу на охотничий семинар. В Калуге они были один день. В тот день, когда Николай был в Калуге, к нему приезжал в с. Волконское какой-то мужчина, возраст 28–30 лет, высокий, примерно 190 см, волосы русые, короткие, зачесанные назад. Одет он был в черный кожаный плащ. Мужчина спросил Николая, я ответил, что Николай уехал в Калугу. Я спросил у него, кто он такой. Он ответил, что приехал от друга, а затем сказал, что поедет в Калугу и, может, найдет Николая. После этого он уехал. Приезжал он на рейсовом автобусе. На следующий день этот мужчина вновь приезжал, но Николай отвозил мою сестру в больницу в г. Калугу… в онкологическое отделение… Эту мою сестру зовут Татьяна Кузьминична Аверина, она больна раком. Об этом я сказал мужчине. Мужчина ничего меня не просил передать Николаю и уехал. Я говорил сыну об этом мужчине, но он никак не отреагировал».

«Надо выяснить, что это за тип».

Шинель?

Записывал:

— «Примерно 1–1,5 года назад у Николая появились шинели 4 штуки. Откуда он их взял, не знаю. Он хотел кому-то продать эти шинели. Я не видел, чтобы он ходил в этих шинелях. Каких-либо надписей на этих шинелях я не видел. Шинели он покупал в с. Волконском. После того как он ушел в последний раз, у меня дома шинелей осталось только три».

«Мы это знаем…»

Кепка?

— «Обычно он носил кепку, которая темного цвета, ближе к черному, изготовленную из вельвета. Кепка была без козырька. Данной кепки сейчас у меня в доме нет, видимо, он в ней ушел».

«Все сходится на Николае Аверине…»

— «Кроме этого, он еще был одет, когда уходил из дома, в зеленую рубаху военного образца, в серые в полоску брюки и кроссовки. В кроссовках он обычно бегал».

«На крыше след от кроссовок».

Обрез?

— «Раньше у меня было охотничье ружье, двуствольное, 12-го калибра. Лет десять назад это ружье у Николая отобрал охотовед Нилов. Это ружье у Нилова я не стал забирать. У сына ни холодного оружия, ни огнестрельного я не видел, но Николай сам говорил, что у него есть обрез двуствольного охотничьего ружья 16-го калибра».

Ножи?

— «На террасе в моем доме лежали две металлические полосы, примерно длиной 60 см. Вчера при обыске в нашем доме изъяли одну такую полосу, где находится вторая, я не знаю».

Сумки?

— «Каких-либо сумок у сына я не видел…»

Суицид?

— «До того как он побывал в психбольнице, он несколько раз пытался покончить с собой, резал вены на левой руке. Вся левая рука от локтя к кисти у него в шрамах. Он говорил, что жить не хочет. В этом году он купил костюм, ни разу его не надевал. Говорил, что 13 июня отпразднует свой день рождения и покончит с собой и просил в этом костюме его похоронить. О том, какие должны быть похороны, он не говорил. Так что все мы были готовы похоронить его и привыкли к мысли, что он жить долго не будет».

«Жуть! Жить с сыном, который собирается покончить с собой».