Убийство в Озерках

— Я хорошо помню, как мы обсуждали этот вопрос: я предлагала ей отметить день рождения в субботу, потому что мы все работаем и будний день для этого не очень удобен. Но она отказалась, возразив, что рождение полагается праздновать день в день. Вот почему я точно помню: это было в среду, тридцать первого октября, — раздельно и твердо повторила Марго своим хорошо поставленным преподавательским голосом и добавила: — И мой бывший муж, Евгений Михайлович Рогинский, который был с нами в тот вечер, может это подтвердить. Кроме того, в тот день к моей подруге заходила соседка, и моя подруга угощала ее пирогами. Думаю, она тоже не откажется быть свидетелем.

— А время? Как вы можете с такой точностью помнить, что это было именно между семью и девятью часами?

— Видите ли, ваша честь, — сказала Марго, — мне сейчас очень стыдно в этом признаваться, но я терпеть не могла этого Юрганова, с которым у моей подруги намечался роман, и готова была сделать все, чтобы этот роман не состоялся. Я знала, что они поссорились и что Нина, несмотря на это, ждет его. И когда я увидела его в окно, я решила не говорить ей и не уходить до тех пор, пока он не исчезнет. А мой бывший муж как раз очень хотел домой и все время меня дергал. А я не могла при Нине объяснить ему, почему я не ухожу. И заставляла его сидеть. И сама тоже, конечно, нервничала из-за этого и все время смотрела на часы. Как только Юрганов… простите… подсудимый, ушел — я же тогда не знала, что он торопился охранять эту чертову дачу! — я сразу же сказала, что мы можем идти.

— И ваш бывший муж может все это подтвердить?

— Да, конечно, в любую минуту. Тем более что, как только мы вышли из квартиры, я сразу же объяснила ему, почему так долго не соглашалась уходить.

— Как вы можете быть уверенной в том, что видели именно обвиняемого?

— У меня прекрасное зрение, ваша честь, и прекрасная память на лица. Кроме того, моя подруга живет на первом этаже, и площадка перед подъездом хорошо освещена, так что я имела возможность как следует рассмотреть его.

— И подсудимый не заметил вас? — спросила судья с сомнением.

— Нет, потому что в тот момент я курила на кухне, где не горел свет.

— Почему же его не увидела ваша подруга?

— Потому что она, во-первых, сидела к окну спиной, а, во-вторых, он почти сразу после того, как я его увидела, перешел на другую сторону проулка, к стоянке машин.

— Перешел на другую сторону? Или ушел совсем?

— Да нет же, я следила за ним. Он стоял напротив и курил.

— Почему же он не пришел к вашей подруге, а столько времени оставался на улице?

— Я думаю, ваша честь, он не пришел из-за нас. Он увидел нас в окно и, наверное, ждал, пока мы уйдем. Но лучше, если вы спросите об этом у него самого.

— Не надо меня учить, у кого и о чем спрашивать, — отрезала судья.

— Извините, ваша честь, — кротко проговорила неузнаваемая Марго.

— Я еще раз повторяю свой вопрос: почему же, в таком случае, вы не сообщили об этом следствию?

— Я же говорю: я не знала, когда именно произошло убийство. Я знала, что его обвиняют, но мне и в голову не могло прийти, что это так совпало. А потом я уехала в Лондон и только в воскресенье вечером…

— Хорошо. Сядьте! — сказала судья и повернулась к одному из заседателей.

В зале было совершенно тихо: потрясенная публика ждала решения судьи. Салтыков повернулся спиной к залу, и Нина не могла видеть его лицо. Впрочем, Салтыков ее больше не интересовал: она смотрела на бледного как смерть Юрганова, который стоял, вцепившись руками в прутья клетки и тоже, не отрываясь, следил за судьей.

Наконец она громко сказала:

— Совещаясь на месте, суд постановил, — она сделала паузу и сердито оглядела зал, — в связи с открывшимися обстоятельствами, дело направить на дополнительное расследование. Меру пресечения подсудимому Юрганову не изменять, — и захлопнула папку.

Судья и народные заседатели один за другим направились к выходу. Прокурор собирал разложенные на столе бумаги, а защитник что-то вполголоса говорил секретарю. Публика встала, и в проход между рядами сразу хлынул поток людей. Нина со своего места видела, как Юрганова выводят из клетки, и поняла, что если она поторопится, то, может быть, успеет перехватить его в коридоре. «Пропустите, пожалуйста, разрешите», — бормотала она, протискиваясь через толпу. В тот момент, когда она была уже у самых дверей, кто-то обогнал ее, больно толкнув в спину. Это был Салтыков. Он несколькими шагами пересек небольшой вестибюль и устремился к лестнице. И в то же мгновение Нина увидела Юрганова.