Убийство в пятом варианте

Окна спальни выходили на север. Тут всегда было прохладно и сумрачно. Жена Бушинского выглядела измученной. Лицо бледное, глаза заплаканы.

– Я беспокоился за тебя…

– Самсон не звонил?

– Нет.

Татьяна схватилась за виски и простонала:

– Он меня убьет! Что мне делать, Аркадий? Куда бежать? Помоги…

В вырезе ее халата Ступников увидел то, чего не заметил раньше: синяки на горле. Вчера вечером она прятала их под шейным платком. А сейчас платка не было.

– Что с тобой? – опешил он. – Откуда синяки?

– Я же говорила, меня пытались утопить в джакузи… Это было ужасно! Кто-то сорвал шторку, набросил мне на голову и начал топить. Я ничего не видела и думала только о том, как выжить!.. Я сопротивлялась изо всех сил!.. Чьи-то руки схватили меня за горло… Я задыхалась…

– Кто это был?

– Самсон, кто же еще…

– Ты уверена?

– Я ничего не видела, – повторила она. – Но догадываюсь. У кого, кроме Самсона, есть ключи от нашей квартиры? Он вошел и…

– Ты точно помнишь, что перед нападением дверь была заперта?

– Ну да!.. Вообще-то не знаю… Я была не в себе! В любом случае дверь захлопывается.

– Отжать язычок замка может даже школьник.

– Я об этом не думала… Ты хочешь сказать, меня пытался утопить школьник?

– Я хочу сказать, дверь могла остаться открытой.

– Зачем кому-то врываться в чужую квартиру?

– Чтобы ограбить, например. В квартире что-нибудь пропало?

– Я не проверяла. Мне было наплевать на все, лишь бы унести ноги поскорее! В гробу ни вещи, ни бабки не нужны. Пусть Самсон разбирается, что пропало.

– Он знает о нападении на тебя?

– Если он организовал это нападение, полагаю, ему все известно. Следовательно, ограбление отпадает. Какой смысл воровать у самого себя? Разве что для отвода глаз…

– А если это не он?

– Кому я нужна, Аркадий?.. Обыкновенная театральная бухгалтерша!..

– Ты не просто бухгалтерша. Ты жена состоятельного человека, который…

– Кто-то установил за мной слежку! – перебила Татьяна. – Вероятно, Самсон собирает на меня компромат для развода.

– Тогда ему нет смысла тебя убивать, – рассудил Ступников. – С покойниками не разводятся. Их хоронят.

Глаза Татьяны наполнились слезами.

– Как ты заметила слежку?

– Случайно…

Ее лицо морщилось, губы кривились. Она всхлипнула, достала из-под подушки свою косметичку и вывалила содержимое на кровать. Отыскала среди тюбиков и коробочек какую-то крохотную штуковину и протянула Аркадию.

– Вот! Это карта памяти. Я обнаружила видеокамеру у себя в кабинете, как раз напротив дивана, где я… где мы…

Она разрыдалась.

Управляющий смотрел на нее и думал, что если бы ее хотели убить, то она была бы мертва. Лежала бы в джакузи с полными легкими воды, а не сидела бы перед ним, проливая слезы. Ее любовнику повезло куда меньше…

* * *

Москва

Бушинский услышал истошный крик. Кричала женщина. Рядом с ним что-то упало, мягкое и тяжелое. Он открыл глаза, приподнялся и огляделся по сторонам. Чужая комната, красноватый полумрак, какое-то тело лежит ничком на кровати. Судя по волосам, это женщина.

Бушинский не помнил, как он здесь очутился. Он где-то пил водку… звучала музыка… молодое красивое лицо улыбалось ему…

– Джейн! – вырвалось у него. – Джейн! Это ты?

На кровати помещалось только туловище Джейн, ноги свисали вниз и касались пола. Стройные длинные ноги, такие и должны быть у Джейн. Тонкая талия, волосы рассыпались по плечам.

– Джейн… – ласково прошептал он. – Что с тобой? Очнись…

Она не шевелилась. У нее были светлые шелковистые локоны. Светлые! А у Джейн – темные. Она брюнетка.

«Это не Джейн! – вспыхнуло в его уме. – Это другая! Кто она? Почему лежит в моей постели? Пьяная вдрызг! Мы вместе надрались водки, – осенило его. – Но где? Бог мой, где?»

Бушинский попытался растолкать молодую женщину.

– Эй, ты, вставай! – разозлился он. – Давай, поднимайся! Разлеглась тут…

Он мигом пришел в себя, забыл о недомогании после пьянки. Не хватало, чтобы эта девица окочурилась! Потом доказывай, что ты ни при чем.

Бушинский перевернул неподвижное тело и… онемел от изумления.

– Алина?.. Черт…

Он наклонился и приложил ухо к ее груди – без всякого сексуального чувства. Страх, что секретарша мертва, ледяной волной прокатился по его спине.

– Сердце бьется… – с облегчением констатировал он. – Кажется, она в обмороке…

Алина дышала, но была очень бледна. С ней что-то случилось. Бушинский не понимал, что. Он похлопал ее по щекам и побрел искать воду. Память постепенно возвращалась к нему. Обрывки трапезы в ресторане, куда он привез Алину, потом – чернота…

Бушинской зашел в ванную, набрал воды в стаканчик для чистки зубов и вернулся в спальню. Алина лежала на кровати, похожая на сломанную куклу. Он брызнул на нее водой – никакого эффекта.

– Алина!.. Что с тобой?

Над изголовьем кровати висел профиль большой обезьяны: вытянутые по-собачьи нос и челюсти, косматые бакенбарды, блестящий круглый глаз. На шее обезьяны красовалось ожерелье.

– Тьфу-ты, – сплюнул Бушинский, вспоминая ночной кошмар.

Кто-то напоил его, хитростью заманил сюда, потом какая-то ведьма перерезала ему горло… Посреди комнаты стоял котел, в нем булькало колдовское варево.