Убийство в прямом эфире

Стюарт резко выключил телевизор и, подойдя к окну, провел рукой по лысой голове. Он задумчиво посмотрел на здание «Крайслера» и другие многоквартирные дома в этом жилом комплексе. Человек с его достатком вполне мог бы позволить себе жить и в более престижном месте, но Стюарт предпочитал эту квартиру с двумя спальнями в Тюдор-сити, историческом районе центра Манхэттена. Ему нравилась «старинная» привлекательность этого уголка. Он представлял собой спокойное убежище от лихорадочной городской жизни, а архитектурный стиль, восходящий к временам династии английских королей Тюдоров, придавал всему этому особое очарование.

С крыши его дома смотрели вниз горгульи, драконы и прочие мифические существа. Фойе квартиры было украшено гобеленами и витражами. Экстерьеры соседних зданий отличались обстоятельной кирпичной кладкой и надписями на стенах. Здесь же находились частные парки, где в хорошую погоду он мог гулять, медитировать или просто сидеть и читать.

Впрочем, Констанс совсем не оценила очарования этого места. Она приезжала к нему только однажды. Тогда он сам приготовил дня нее что-то вроде средневекового ужина в своем представлении, щука с морковью и пастернаком, печеные яблоки и груши. Он пояснил ей, что в Средние века люди чтили рыбу за ее чистоту.

— И сказал Господь Адаму: «Проклята земля за тебя», — сказал Стюарт, цитируя Книгу Бытия. — Видишь, Констанс, в те времена люди считали, что рыба избежала адамова проклятья.

— Что ж, слава Богу, что мне не пришлось жить в то время, Стюарт, — скривилась Констанс, отодвигая от себя тарелку. — Прости. Я знаю, что ты старался, но это просто не для меня.

Стюарт помнил, как тогда взял ее руку и поднес к своим губам.

— Тебе абсолютно не за что извиняться, дорогая.

Он был совершенно без ума от нее и мог простить ей практически все, Она притягивала его к себе с того самого момента, когда он впервые увидел ее прошлой осенью, одетую в царственное голубое платье, председательствующей в качестве ведущей на благотворительном ужине. Несколько месяцев он поклонялся ей издалека, взяв себе за правило вставать каждое утро, чтобы увидеть ее в передаче «КИ ту Америка». В конце концов он набрался храбрости и решил позвонить ей в офис. Дозвониться оказалось проще, чем он ожидал. Он оставил ее ассистентке свои координаты, и через несколько часов Констанс уже сама связалась с ним. И только намного позже он признался себе, почему это произошло.

Для Стюарта эти несколько месяцев были восхитительны. И хотя ему очень хотелось чаще бывать с Констанс, но и без того он был благодарен ей за все то время, которое они провели вместе. У них было несколько ужинов при свечах в лучших ресторанах города, было несколько часов, когда он держал ее за руку в театре или во время поездок на такси через Центральный парк. Но до сих пор любимым занятием Стюарта была демонстрация Констанс его страсти к средневековому искусству и архитектуре.

Вторую половину дня они проводили просто гуляя, хотя наибольшим удовольствием для него было посещение залов и садов Клойстерса[3]

. Он обожал показывать Констанс его невероятную коллекцию художественных сокровищ и бродить с ней по этому волшебному месту в верхнем Манхэттене с видом на реку Гудзон, в парке форта Трайон.

Констанс была благодарной слушательницей. Она живо интересовалась историей того, как сердце будущего музея создавалось из купленных во Франции средневековых монастырей и церквей, которые бережно, камень за камнем, витраж за витражом, статуя за статуей перевозились через Атлантику. Она была заворожена семью гобеленами с изображением охоты на единорога, которые висели в галерее, и с жадностью слушала его рассказы о символическом значении этого сказочного создания с одним рогом во лбу. Она восторгалась растениями, которые взращивались в монастырских садах: одни были предназначены для еды, другие — для медицинских целей, третьи — для колдовства. Она испытывала благоговейный трепет перед стоявшими в готической церкви каменными гробами с вырезанными на них барельефами рыцарей и аристократов. Именно после того, как они вместе осмотрели эти величественные захоронения, Стюарт объяснил ей принцип куртуазной любви.

— Идея заключалась в том, что дворянин будет посвящать свою жизнь любви к даме. Отношения строились на его восхищении дамой, которое побуждало рыцаря к совершению отважных поступков, чтобы быть достойным ее любви.

Что могло быть более отважным поступком, чем добыть для нее амулет, который король Артур подарил своей возлюбленной, Гиневре?

Украсть для Констанс вырезанного из слоновой кости единорога с золотой короной было поступком отважным, но, видимо, недостаточным. Он не добился ее любви. Он рисковал репутацией и пошел против своих принципов только для того, чтобы завоевать благосклонность дамы своего сердца. Но Констанс больше не благоволила к нему.