Убийство в старом доме

Вернувшись на Дорсет-сквер, я поняла, что еще не успокоилась, и решила пока не возвращаться домой. Симмс непременно заметит, что я чем-то расстроена. Скорее всего, дворецкий сообщит о моем странном состоянии миссис Парри, когда та вернется; она же, в свою очередь, может все рассказать своему поклоннику. Мне меньше всего хотелось, чтобы доктор Тиббет узнал, что я вернулась домой расстроенная, и злорадствовал на мой счет.

Я решила последовать примеру Бесси: немного посидеть в сквере напротив, понаблюдать за малышами и их нянями, пока не успокоюсь и мое лицо не примет обычный вид — я подозревала, что оно у меня красное, как помидор.

Я села на скамейку, уже просохшую после дождя. Было прохладно, но не холодно; неяркое солнце казалось нарисованным акварелью, а ливень, прошедший ночью, освежил траву и листья. Постепенно я задышала ровнее, а щеки мои перестали гореть. Мимо пробежали два маленьких мальчика; они очень ловко катили по дорожке обручи, весело перекрикиваясь.

— Мастер Гарри! — в отчаянии звала няня. — Прошу вас, не бегайте по лужам, вы промочите ботинки!

Но мальчики весело поскакали прочь. Я вспомнила, с каким удовольствием сама шлепала по лужам, когда была в их возрасте, и как мое непослушание сердило Молли Дарби, которой приходилось чистить мою обувь. Только я решила, что достаточно пришла в себя и можно идти домой — точнее, в дом тети Парри, который на некоторое время стал домом для меня, — как меня снова окликнули. В третий раз за день!

— Здравствуйте, мисс Мартин!

На сей раз голос был вежливым и слегка испуганным. Я вскинула голову и увидела Джеймса Беллинга с цилиндром в руке. Он вежливо поклонился мне. Я ответила на приветствие.

— Вы кого-то ждете? — спросил он. — Позволите к вам присоединиться?

Я жестом показала, что он может сесть рядом. Мне стало интересно, что побудило его затеять со мной разговор и могу ли я что-нибудь у него узнать. Теперь я уже почти не сомневалась, что нашу первую встречу он подстроил. Однако на сей раз он не вышел из своего дома, а как будто откуда-то возвращался.

— Сегодня матушка не обязала вас сопровождать ее и миссис Парри в Хампстед? — спросила я.

— К счастью, нет. Они поехали к кому-то в гости. Будут пить чай, есть бисквитный торт и сплетничать. Я от этого избавлен.

Он говорил так, словно в самом деле рад. Я заметила, что из его кармана торчит книга, и спросила, что он читает.

Джеймс Беллинг покраснел, достал книгу и показал мне:

— Сочинение мистера Дарвина «Путешествие натуралиста вокруг света на корабле „Бигль“». Книга не новая, но я много раз читал и перечитывал ее… — Он помолчал, а затем задумчиво продолжал: — Жаль, что мне не удалось в юности последовать примеру мистера Дарвина и отправиться в неизведанные уголки Земли, где можно наблюдать различные формы естественной жизни. Впрочем, даже если бы мне и предоставили такую возможность, отец ни за что не дал бы мне денег на путешествие.

— Ваш отец в Лондоне? — спросила я. Во время своего визита миссис Беллинг много говорила о детях, но не упомянула об их отце, хотя у меня не создалось впечатления, что она вдова.

— Он уехал по делам. Сейчас он в Южной Америке. Я просил его взять меня с собой, но он и слышать ничего не хотел, — обиженно ответил Джеймс. — Возможно, я бы прошел по следам самого Дарвина! Однако отец ясно дал понять, что ничего подобного не допустит. Он разрешил бы мне поехать с ним, если бы я интересовался его работой, но тут уж отказался я.

— Чем же он занимается? — спросила я.

— Железными дорогами, — мрачно ответил Джеймс.

Еще один!

— Значит, вы не собираетесь следовать по стопам вашего батюшки? — спросила я.

— Ни за что на свете! — Мой собеседник неожиданно разволновался. — Не имею никакого желания покрывать нашу страну, как, впрочем, и любую другую, металлическими рельсами, по которым бегают изрыгающие дым чудовища! Поезда перевозят огромное количество людей из одного места в другое с такой скоростью, что пассажиры видят из окон вагонов лишь быстро мелькающий пейзаж и не имеют возможности разглядеть хоть что-то по-настоящему интересное.

— Вы предпочли бы путешествовать медленно и останавливаться для того, чтобы переворачивать камни, изучать растения и животных?

— Да, — несколько вызывающе ответил Джеймс Беллинг. — Я бы предпочел путешествовать именно так. Более того, я так путешествую, когда могу.

— Прошу вас, не думайте, будто я вас осуждаю! — взмолилась я. — Вполне вас понимаю. Я ведь тоже читала книгу, которую вы так любите; я прочла и «Происхождение видов».

Его бледное лицо порозовело от воодушевления, и он подался вперед:

— Правда? Дорогая моя мисс Мартин, вы и представить себе не можете, какую радость доставили мне ваши слова! Так мало дам по-настоящему интересуются естествознанием — ну разве что сушат цветы или рисуют скучные акварели, что считается у них большим достижением!