Убийство в старом городе

Эротики на самом деле в галерее почти не оказалось, если не считать таковой обнаженную натуру, но зато было несколько неплохих в общем-то работ, и супруги провели в пяти-шести небольших комнатках больше получаса, а, когда вышли, солнце успело скрыться, воцарился серый полумрак, тучи сгустились, более того, мостовая мокро блестела, там и тут виднелись немаленькие лужи, то есть приговор метеорологов был под шумок приведен в исполнение, один дождь уже прошел, и, судя по небу, угроза нового нависла над их непокрытыми головами. Непокрытыми и беззащитными, учитывая, что недавно сломался последний зонтик, и супругам Кару уже целую неделю было нечего противопоставить разгулу стихий. Потому они заспешили, но едва отошли от галереи, как закапало, потом заморосило, они натянули на головы капюшоны курток и ускорили шаг, однако когда попытались выйти к Вируским воротам наикратчайшим путем, это не получилось, узкая улочка, на которую они собирались свернуть, была перегорожена, за красно-белой пластиковой лентой, а вернее, у нее, толпились люди, над головами виднелось нечто вроде прожектора, и Диана предположила, что снимают кино.

– Под дождем? – сказал Калев скептически.

– Почему нет? Дождь ведь для Таллина вещь обычная, – заявила Диана. – Если фильм реалистический, то все правильно.

– Может быть, – не стал возражать Калев. – В любом случае, придется идти кругом.

И они пошли кругом. Дождь, к счастью, на какое-то время стих и начался снова только тогда, когда они были в полусотне метров от дому, и, пока тот обрел силу, они уже добежали до подъезда.

О перегороженной улице и прожекторе они забыли еще до того, как добрались до улицы Фельмана, и только утром Калев, севший за четверть часа до того за компьютер, окликнул прибиравшую кухню Диану.

– Представь себе, это была не киносъемка, – крикнул он из спальни.

– А что? – рассеянно спросила Диана, занятая решением жизненно важного вопроса: не поменять для разнообразия местами комбайн, кофемолку и тостер? Или оставить все, как есть?

– Убийство, – ответил Калев лаконично, и Диана, тут же забыв о затеянной перестановке, отправилась в спальню.

– Я думала, ты работаешь, – заметила она, взглянув на монитор.

– Так и есть, – сказал Калев. – Хотел выяснить, когда в Эстонию попал пенициллин, а напоролся на это. Знаешь ведь этот интернет, он сам решает, что тебе подкинуть. Зацепился за какое-то слово и выдал.

– А кого убили? – поинтересовалась Диана.

– Некого бизнесмена.

– За что?

– Непонятно.

– Ограбили, наверно? Стукнули по голове, забрали бумажник, а человек умер.

– Не стукнули, а застрелили.

– О господи! Грабители уже пистолетами обзавелись? Все, Калев, больше никаких прогулок в темноте. Только через мой труп!

– Этого бедолагу застрелили средь бела дня, – возразил Калев, с некоторых пор затеявший одиночные прогулки после ужина, для лучшего сна, как он это мотивировал. – И потом мобильника у меня нет, а бумажник я оставляю дома. Да и если б не оставлял, наличными у меня никогда больше ста крон нет.

– Грабитель не будет спрашивать, при тебе ли бумажник и сколько там наличных, – заметила Диана, – сначала выстрелит, а потом только начнет шарить по карманам… Странно как-то, – добавила она, немного помолчав. – Стрелять в людей, даже не зная, есть ли у них при себе хоть какие-то деньги… В самом деле, кто теперь носит с собой приличные суммы?

– Во-первых, его как будто не ограбили, – сказал Калев. – Бумажник оказался в кармане, правда, без крупных купюр, но вряд ли убийца вынул деньги и сунул бумажник обратно. Во-вторых, если он это все-таки сделал, значит, знал о наличии приличной, как ты говоришь, суммы. Следовательно… – Он умолк и добавил нетерпеливо: – Ладно, не мешай мне работать.

– Это я мешаю? – возмутилась Диана. – Сам оторвал меня от важного дела.

– Ну вот иди и займись им, – сказал Калев и взялся за мышку.

Диана махнула на него рукой, вернулась на кухню и снова стала обдумывать, переставлять кофемолку и прочее, смотри выше, или оставить все, как есть.