Убийство в теологическом колледже

Они закрыли за собой дверь в церковь, установили сигнализацию и вернулись в штаб. Пришло время предварительного обсуждения и инструктажа. Дэлглиш знал, что не стоит пороть горячку. Если он сейчас что-то упустит или его плохо поймут, в дальнейшем это может вызвать проволочки, недопонимание или ошибки.

Он начал с детального, но лаконичного рассказа обо всем, что видел и делал со времени своего прибытия в колледж Святого Ансельма, включая расследование смерти Рональда Тривза и содержание дневника Маргарет Манро. Члены следственной группы расположились за столом, по большей части молчали и время от времени делали себе пометки.

Кейт сидела прямо, уткнувшись в записную книжку, только иногда поднимала на Дэлглиша проницательные глаза. Она оделась как обычно, когда выезжала на дело: удобные полуботинки, узкие штаны и хорошо сшитый пиджак. Зимой, как сейчас, она носила с ним кашемировую водолазку, а летом – шелковую блузку. Светло-коричневые волосы Кейт убирала назад и заплетала в толстую короткую косу. Макияж был незаметен, и лицо – скорее привлекательное, нежели красивое, – отражало ее суть: честная, надежная, добросовестная, но, возможно, не всегда в полной мере в ладах сама с собой.

Неугомонный, как обычно, Пирс не мог сидеть смирно. После нескольких очевидных попыток устроиться поудобнее он зацепился ступнями за ножки стула, а руки закинул за спинку. Но его живое полноватое лицо горело интересом, а сонные глаза шоколадного цвета под тяжелыми веками излучали насмешливое изумление. Он казался менее внимательным, чем Кейт, однако не упускал ни единой мелочи. Одет он был неофициально, в зеленую льняную рубашку и льняные желтовато-коричневые брюки. Но этот недешевый костюм, вызывающий ощущение помятой непринужденности, был так же тщательно продуман, как и более консервативный наряд Кейт.

Роббинс, опрятный и официальный словно шофер, сидел в конце стола и чувствовал себя как дома, время от времени поднимаясь, чтобы заварить еще кофейку или снова наполнить кружки.

Когда Дэлглиш закончил свой рассказ, Кейт спросила:

– А как мы будем называть убийцу, сэр?

Команда не любила давать преступникам прозвища и в самом начале расследования неизменно выбирала имя.

– Пусть будет Каин – и коротко, и в тему, – предложил Пирс. – Хотя несколько затасканно.

– Каин и есть, – согласился Дэлглиш. – А теперь за работу. Я хочу получить отпечатки пальцев каждого, кто находился в колледже прошлой ночью, в том числе гостей и персонала. Архидьякона пока оставьте, его отпечатки могут подождать до приезда криминалистов. Вы поработайте с остальными. Причем сделать это надо до того, как мы начнем опрашивать свидетелей. Потом осмотрите одежду, которая была на людях вчера. Священники не исключение. Я уже проверил коричневые плащи студентов. Вроде все они на месте и кажутся чистыми, но лучше взгляните еще раз.

– Вряд ли убийца был в плаще или в сутане, – заметил Пирс. – С какой стати? Если Крэмптона кто-то выманил в церковь, то он ожидал увидеть этого человека в ночной одежде – пижаме или домашнем халате. И значит, удар был нанесен очень быстро: убийца просто улучил момент, когда Крэмптон развернулся к «Страшному суду». Возможно, времени хватило на то, чтобы засучить рукав. А вот тяжелым плащом из саржи он стеснять бы себя не стал. Конечно, он мог бы раздеться или частично раздеться, накинуть халат, а потом его скинуть. Но действовать все равно пришлось бы чертовски быстро.

– Наш судмедэксперт выдвинул не сильно оригинальное предположение, что убийца был обнажен, – сказал Дэлглиш.

– Это не так уж и нереально, сэр, – продолжил Пирс. – В конце концов, зачем ему вообще было показываться Крэмптону? Требовалось только отпереть южную дверь и оставить ее приоткрытой. Потом он включает свет, чтобы осветить «Страшный суд», и прячется за колонной. Крэмптон, возможно, удивился, когда понял, что его никто не ждет. Но потом он в любом случае подошел бы к картине, привлеченный светом, тем более звонивший сказал, что ее изуродовали и даже точно описал как.

– А разве он не позвонил бы отцу Себастьяну, прежде чем отправиться в церковь? – поинтересовалась Кейт.

– Нет, пока не увидел бы все сам. Он не захотел бы поставить себя в дурацкое положение, поднимая тревогу без необходимости. Но вот что мне интересно: какое объяснение выдумал звонящий, чтобы оправдать собственное появление в церкви в такой час? Может быть, сослался на полоску света за дверью? Его разбудил ветер, он выглянул на улицу и увидел подозрительную фигуру? Впрочем, этот вопрос мог даже не возникнуть. Первым побуждением Крэмптона было бы сходить в церковь.

– Но если Каин был в плаще, почему он вернул его в дом, а ключи нет? Ведь пропавшие ключи – важная улика. Убийца не стал бы оставлять их у себя – слишком большой риск. Избавиться от них проще простого – выбросить где-нибудь, и все. Но почему бы не вернуть? Если у него хватило духу прокрасться и взять их, то хватило бы пороху и положить их на место.

– Не хватило бы, если руки или одежда у него были в крови, – заметил Пирс.